Б. Седов - Один против всех

• Название: Один против всех
• Автор: Б. Седов
• Жанр: Боевик

Что дороже - жизнь любимой женщины или безопасность миллионов незнакомых людей? Не в силах сделать выбор, Кастет вынужден решать обе проблемы одновременно. Но и криминалитет и спецслужбы имеют собственное мнение о том, стоит ли жить самому Кастету. Начинается охота за тем, кто, рискуя собственной жизнью, спасает других людей от неминуемой гибели…

---

Б.К. Седов Один против всех Пролог

Хорошее дело эти плавучие ресторанчики, их в Питере «поплавками» называют. Сидишь себе в кают-компании у иллюминатора или, по хорошей погоде, на палубе - за бортом водичка плещется, чайки кричат противными голосами, норовя нагадить тебе на голову, плечи, а то и в кружку пива с пенистой, густой, как зефир, пеной…

И если закрыть глаза, то легко можно представить себя на борту чайного клипера, везущего драгоценный груз из далекой, таинственной Индии в чопорную Англию королевы Виктории, или в каюте «Титаника», неспешно плывущего к своим одиннадцати «Оскарам»…

Так или примерно так мог думать простой человек Алексей Михайлович Костюков, сидя на верхней палубе искусно сделанного под старину парусника с резной девичьей фигурой на носу. Но вор в законе Кастет, коронованный в Крестах самим Дядей Федей, смотрящим по Питеру и всему Северо-Западу России, думал совсем о другом…

* * *

Я сидел на верхней палубе новодельного парусника с резной девицей на носу корабля. Парусник назывался «Ксения» и, судя по блудливой улыбке деревянной крали, назван так был не в честь блаженной покровительницы Города, а чтобы удовлетворить тщеславие одной из полюбовниц хозяина плавучего ресторана.

На столе красовалась фирменная пивная кружка с изображением все той же блудницы Ксении, а также стояла тарелочка с фирменной закуской из какого-то вяленого морепродукта, похожего на взрослых опарышей, высохших и скорчившихся от голода и артрита. Я ждал встречи с нужным и очень важным для меня человеком.

Обслуживала меня официантка, облаченная в бескозырку, тельняшку и туфли на высоком каблуке. Судя по всему, под тельняшкой ничего, кроме самой официантки, не было. Она профессионально дышала всем телом в мою сторону, улыбалась, подражая улыбке деревянной Ксении, и время от времени тянула тельняшку вниз, пытаясь придать себе вид неприступный и целомудренный. Получалось это у нее плохо.

- Что-нибудь еще? - спросила она таким тоном, что невольно подумалось о том, что же происходит в недрах этого парусника. Потом добавила: - А меня Люда зовут! - и заглянула мне в глаза, надеясь, что я немедленно ее куда-нибудь позову.

- Спасибо, пока больше ничего не надо, - ответил я, стараясь смотреть на Петропавловскую крепость и чаек.

Официантка Люда глубоко вздохнула, отчего тельняшка задралась почти до пупа, и оставила меня в одиночестве, на ходу изображая ягодицами матросский танец «Яблочко».

Я продолжал смотреть на Крепость, на золотого ангела, парившего над Городом, и думал о другой крепости, вернее - замке, старинном английском замке Бульворк-кастл, с корнем вырванном из родной британской земли и по прихоти чудаковатого миллионера перенесенном в центр американского болота в штате Флорида…

А также я вспоминал о недавней поездке на Воронью гору, на свидание с Наташкой.

День выдался для этого самый подходящий - солнечный, но не жаркий, с ласковым ветерком, бегущим по склону горы, и редкими белыми облаками, среди которых парили нарядные дельтапланеристы, похожие на фантастических компьютерных птиц.

Из всего традиционного кладбищенского убранства был только крест с фотографией счастливой смеющейся Наташки и простая деревянная скамейка возле могилы. Я сидел на этой скамейке, не спеша пил принесенную с собой водку, не забыв поставить полный стакан на могильный холмик. Крошил хлеб прилетевшим лесным пичугам и рассказывал Наташке о том, что приключилось со мной в Америке, о старинном замке посреди болот, чудаковатом миллионере Сириле Рингкуотере и железной деве из Нюрнберга, стоявшей в готическом подвале Бульворк-кастла…

А потом была поездка в Гамбург и нежеланная встреча со старыми школьными товарищами… Но все это было в недавнем прошлом, а сейчас я просто ждал и от нечего делать вспоминал это самое прошлое.

Будь оно неладно…

Часть первая

Из грязи в князи

Глава первая

А где инвалид?

Я сидел, крепко привязанный к креслу, в гамбургской квартире, снятой Черных специально для таких встреч. Это он мне сам объяснил, показав видеозапись захваченной им Светланы, которую содержали тоже на этой квартире и в этом же кресле.

Черных сидел напротив и внимательно меня рассматривал. А я рассматривал его. Из скукоженного инвалида, прикованного к старенькому креслу со скрипучими колесами, он внезапно превратился в атлетически сложенного супермена с мощными накачанными руками и широкой грудной клеткой.

- Ты чего, стероиды принимаешь, что ли? - нехотя спросил я, чтобы прервать затянувшееся молчание.

Черных засмеялся, легко, пружинисто встал, прошелся по комнате, на ходу потрепав меня по плечу, как собаку или прикормленного кота.

- Давно ты меня не видел, Лешенька, вот так не видел, без пиджака мешком или тряпичного халата. Я же «спинальник», то есть человек, у которого нелады со спинным мозгом. А такие ребята, если себя не запускают, конечно, все накачанные, у нас же руки - главное, они и руки, они и ноги, а у кого совсем плохо, так и вместо члена рука годится. Так что это не стероиды, а нормальный вид спинального больного, который не махнул на себя рукой, а думал, как ему дальше жить…

Он снова сел, теперь уже ближе ко мне, заглянул в глаза.

- Ты вот, наверное, думаешь, что Черных - подонок, сволочь и гад, а я тебе скажу - не так это, и правда-то на моей стороне!

Он опять вскочил, начал быстро ходить по комнате, заложив руки за спину и наклонив крупную голову, чем-то напоминая Ленина в фильме «Ленин в Октябре». Я его понимал - он один, ему не с кем поговорить по-настоящему, открыть свою душевную подноготную, а человеку это всегда нужно. Петька Чистяков, правая его рука, наверное, не раз уже все выслушал и со всем согласился, но этого же мало, нужен оппонент, спорщик, которому доказываешь, которого переубеждаешь и которого, в конце концов, обращаешь в свою веру.

Меня он, предположим, в свою веру не обратит, но знать его мысли мне полезно. Потому что чем лучше знаешь своего врага, тем легче его победить, а в том, что Женя Черных - мой враг, я уже не сомневался, как не сомневался и в том, что победить его будет очень и очень трудно…

- Я же едва не с рождения инвалид. Все дети - как дети. В футбол на улице гоняют, в пятнашки бегают, ты, скажем, боксером стал, людям морды бил. А я все это время в кресле просидел. Вы мячик гоняете, а я сижу, вы наперегонки бегаете, а я сижу, ты по мордасам других лупцуешь - а я сижу. Но, друг мой Леша, я не так просто сижу - я думаю. Вы в школьные годы что читали? Майн Рида с Фенимором Купером. А я тогда Аристотеля прочитал, «Аналитики» - это его главнейший труд по логике, и «Рассуждение о методе» Рене Декарта. Трудно давалось, честно скажу, особенно - Аристотель, несколько раз брался и откладывал, но - одолел и понял тогда две, нет, три главных мысли. Первая - что нужно думать, вторая - что нужно думать правильно, третья - что обязательно должна быть цель… Одно время, ты только не смейся, я хотел стать чемпионом мира по шахматам, научился играть, хорошо играл, но - по переписке, ходить-то не мог, а уж тем более ездить. Но дело даже не в этом… Когда я понял эту игру, мне стало неинтересно… Как там у Пушкина: «Мне скучно, бес!..» Мне было скучно передвигать кусочки дерева по двухцветной доске, я хотел, я безумно, до слез, до судорог, хотел, чтобы мне подчинялись не пешки, слоны и ладьи, а люди, живые люди исполняли все мои желания, верно и беспрекословно, как вырезанные из дерева фигурки.

- Ну да, а теперь от тебя одно добро людям, - заметил я, - добро и всеобщая благодать!..

- Не перебивай, - строго сказал мне Черных. - Когда я говорю, не перебивают!

- Прости, Женя, - покаянно сказал я. - Нельзя ли мне, кстати, веревки маленько ослабить, руки затекли…

Он поглядел на меня, как бы не понимая, о чем это я…

Махнул рукой, мол, этими пустяками потом займемся, и продолжал излагать свои взгляды на то, кто в этой жизни главный и почему.

- Ты же не знаешь, ведь я имя переменил!

- То есть как? - удивился я.

- Ну, юридически-то это нетрудно, пишешь заявление в ЗАГС с просьбой имя переменить, или фамилию, ждешь определенное время, а если денег дать, так и не ждешь вовсе, и получаешь паспорт с другим именем. Которое ты сам выбрал…

- А чем тебе старое имя не глянулось?

- Слово-то какое ты произнес - «глянулось» - старое слово, красивое… Хорошо, что мы русский язык не забываем, корни свои. Вот и я к своим корням обратился, поработал в архивах, посмотрел, покопался и, знаешь, что обнаружил? Дальней своей ветвью мой род к Романовым восходит, боковая ветвь, конечно, но - с державной фамилией в родстве, и если бы историческая карта легла немного не так, в XVII веке могли не Алексея Михайловича на царствие избрать, а пращура моего - Елисея Никитича, который в ту пору при черниговском воеводе состоял…