Джорджо Щербаненко - Предатели по призванию

• Название: Предатели по призванию
• Автор: Джорджо Щербаненко
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-7001-0146-7

Цикл романов итальянского украинца Джорджо Щербаненко, волею судеб ставшего родоначальником современного итальянского криминального романа. Главный герой сыщик Дука Ламберти, отчаянно, со страшным напряжением воли и нервов бьется за чистоту и справедливость в мире лжи, порока, корысти, каким стал его любимый туманный Милан, «деловое сердце» Италии.

---

– Да, да! – Голос стал раболепный, умоляющий. – Он часто сюда приезжал.

– Один?

– Нет, почти всегда не один.

– А с кем?

– Ах, с девушкой!

– С одной и той же или менял их?

– С одной и той же.

– Как она выглядела?

– Высокая красивая брюнетка.

Как Дука ни старался не повышать голоса, но тут сдержаться не смог: уж очень его бесила тупость этих людишек.

– Не заставляйте меня терять терпение! – заорал он, поднося кулак к лицу старичка. – Вы отлично знаете, что эта та самая девушка, которая погибла в машине вместе с Сильвано Сольвере, что их изрешетили пулями ваши грязные покровители, охраняющие этот грязный притон для миланских бездельников!

– Да, да! – залепетал старичок, в страхе отворачивая голову от грозно нависшего кулака (жаль его – такой старый, беспомощный перед этим разбушевавшимся полицейским). – Я как раз хотел сказать, что это она.

– Она – кто?

– Джованна Марелли, его любовница.

Была любовницей, надо же различать мертвых и живых.

– Значит, Сильвано Сольвере со своей любовницей Джованной Марелли приезжал сюда, – сказал Дука, мгновенно успокаиваясь. – А зачем? – Странный вопрос, но этим канальям иногда полезно задавать вопросы.

– П-пообедать.

Вот именно, что же еще делать в ресторане «Бинашина»?

– А еще зачем?

Старичок секунду помедлил, прежде чем исповедоваться в своих грехах.

– Ну, еще они поднимались наверх.

– Ага, – кивнул Дука.

Старичок заерзал на постели.

– Лежите, не двигайтесь, иначе вам станет плохо. И хорошенько обдумайте свой ответ.

– Это все, больше я ничего не знаю, – всхлипнул старичок. – Потом они уезжали, и больше я ничего не знаю.

Он как будто говорил искренне, однако, когда имеешь дело с этими людишками, нельзя полагаться на «как будто».

– Постарайтесь припомнить все, а то ведь сердце в ваши годы такое слабое. – Он снова подошел к раковине и открыл кран. – И не надо кричать – хуже будет. Если вы станете надеяться на своих покровителей, а не на полицию, то вам всегда будет хуже.

Старичок не закричал. Округлившимися глазами он глядел, как Дука намачивает полотенце; дыхание его участилось, и он заговорил быстро-быстро:

– Он иногда приезжал сюда с девушкой, чаще днем, как все, но иногда и вечером, ей-богу, я больше ничего не знаю, а имя запомнил, потому что его подзывали к телефону, вы верно угадали, именно так я узнал, что его зовут Сильвано Сольвере, а больше я ничего не знаю.

Дука с яростью закрыл кран и, держа в руке голубенькое полотенце, с которого капала вода, подошел к кровати.

Тогда старичок затряс головой и благоразумно открыл Дуке последний тайник своей низкой душонки:

– Мне его порекомендовали.

Быть может, многое повидав на своем веку в своем не слишком благопристойном окружении, он научился разбираться в людях и определять, кто способен на убийство, а кто нет, или же просто почувствовал в глазах этого странного полицейского решимость дойти до последней точки.

– Что это значит?

– Ну, позвонили друзья и попросили, чтоб я оказал ему особое внимание. – Ему даже удалось улыбнуться, несмотря на весь свой ужас (теперь он испытывал не просто страх, а ужас, поскольку мокрое полотенце может выглядеть грознее, чем пистолет).

– И кто же они, ваши «друзья»? – Задав этот вопрос, Дука сделал еще три вещи: выронил на пол полотенце, мягко взяв за руку владельца «Бинашины», усадил его на постели и, наконец, порывшись в карманах, вытащил шариковую ручку и единственную отыскавшуюся у него бумажку – карточку футбольной лотереи за прошлую неделю с четырьмя угаданными номерами. – Напишите имена и адреса людей, от которых вы получили рекомендации.

– Я ничего не знаю, за три года я их видел всего несколько раз, у меня есть только номер телефона – на случай, если мне понадобится им что-то сообщить.

– Напишите.

Старичок нацарапал несколько цифр на карточке.

– Смотрите не ошибитесь; если вы потом скажете, что ошиблись, предупреждаю – я вам не поверю.

Старичок с грустью покачал головой.

– Я знаю, когда можно обманывать, когда нет. – Он вяло откинулся на постели: было видно, что у него не осталось никаких сил, ни моральных, ни физических. – Я ведь не бандит, а повар, я никогда не лез на рожон и всегда хорошо готовил – к примеру, соус для лазаньи[5] я держу на огне целую неделю, трижды за ночь встаю и помешиваю его, – на том и нажил свои капиталы, а уж комнаты – это в придачу, единственное мое прегрешение, да и то безвинное, все они, клиенты, знаете, кто-нибудь сытно пообедает и говорит мне: я, мол, хорошо пообедал, выпил, не могу сейчас садиться за руль, нет ли у тебя комнатки, где можно передохнуть, и не дай Бог откажешь – сразу грозятся, дескать, растрезвоним по всему свету, что кормят зесь погано, а дерут втридорога, ну и втравили меня, дальше – больше, а я старый человек, мне покой нужен, хотите верьте, хотите нет, это чистая правда, все клиенты – такие дикари...

Дука дал ему выговориться; любопытный экземпляр – можно сказать, личность: любит деньги, как все, но не лишен и своей философии; правда, ему, Дуке, нужна информация, а не философия.

– А при каких обстоятельствах вы познакомились с этими «друзьями»? – Одно он уже знал наверняка: мокрое полотенце окончательно убедило владельца «Бинашины» говорить только правду – возможно, такие методы и не слишком педагогичны, зато действенны.

– Однажды, три года назад, они приехали сюда. Мы тогда только-только открылись, а карабинеры тут же прикрыли заведение, потому что застукали парочку наверху. И вот они буквально вломились в запертую дверь.

Старичок все еще дышал неровно, а губы стали совсем синие: обидно будет, если он отдаст концы, прежде чем все выложит.

– Закажите-ка себе крепкого кофе.

– Но у меня сердце, я уже двадцать лет не пью кофе.

– А сейчас надо выпить.

Между двумя кушетками стоял маленький изящный внутренний телефон – видимо, на случай, если потребуется предупредить парочку о приходе полиции, чтоб успели хотя бы одеться, а еще для того, чтобы парочка могла заказать себе по стакану на посошок, прежде чем отправиться в греховное путешествие.

– Один крепкий кофе, и побыстрей, – приказал он фальшиво любезному женскому голоску, прозвучавшему в трубке, и обернулся к хозяину: – Так, и что же потом?

Потом трое синьоров, вломившихся в закрытый ресторан, были неприятно удивлены: «Вот тебе на, такой прекрасный ресторан, о нем столько говорят, мы специально сюда приехали, чтобы своими глазами убедиться, а он закрыт, как же так?» Старичок объяснил, что карабинеры застали у него наверху парочку и теперь не только ресторан прикрыли, но, к сожалению, и самого владельца собираются посадить за решетку. «Да ну, ерунда, – сказали трое. – Если они будут прикрывать все места, где привечают влюбленных, то придется закрыть даже Паданскую равнину. Вы не волнуйтесь, у нас есть связи, мы за вас похлопочем».

– И что потом? – твердил Дука, как ребенок, которому не досказали сказку.

Потом они сдержали слово: через два дня он получил временное разрешение на открытие ресторана.

– Через два дня?! – Дука ушам своим не поверил.

– Да, через два дня.

Честные бедняки шесть месяцев ждут патента, чтобы продать с телеги полцентнера гниющих яблок, а эти за два дня в обход карабинеров, в обход полиции, в обход властей сделали ему лицензию на открытие дома терпимости, борделя, вагона-ресторана, смежного со спальным. Дука стиснул зубы.

– А вам не приходило в голову, что эти подонки сами же и настучали на вас карабинерам, прежде чем «спасти»?

Старичок улыбнулся при слове «подонки»: видно, и сам не очень жаловал своих покровителей.

– Да, я сразу догадался, ведь так просто ничего не делается, но они были любезны, даже от вознаграждения отказались, попросили только, если кто приедет сюда от них, оказать ему внимание и денег не брать – они, мол, потом сами расплатятся.

И действительно, время от времени его предупреждали по телефону, что брюнет в сером костюме, с бутоном в петлице, придет с девушкой, тоже темноволосой, одетой так-то и так-то, и этим двоим необходимо остановиться у него дня на два, так, чтобы не слишком бросаться в глаза; и он скоро понял, что в его ресторане устроили «базу», а еще понял, что, если не хочет, чтоб ему переломали кости, лучше им не отказывать; это они очень вежливо дали ему понять однажды за столом: был, дескать, один не слишком приветливый тип, а один из них, человек немного нервный, возьми да и переломай ему все кости – и, когда рассказывали про «неприветливого», смотрели на него не мигая, так что поневоле поймешь.

Наконец этот старый, отчаявшийся, запуганный до смерти и уставший от жизни человек сделал последнее признание: иногда его «друзья» оставляли здесь чемоданы, а затем другие люди приходили и забирали их.

– И эти чемоданы выглядели всегда одинаково, да? Скажем, зеленые, из кожзаменителя, с металлической окантовкой?