Валерий Елманов - Алатырь-камень

• Название: Алатырь-камень
• Автор: Валерий Елманов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9717-065

1240 год. За плечами пришельцев из будущего Константинополь и Урал, Крым и Кавказ, гибель соратников, мятежи князей и крестовые походы Запада на Русь. Наконец-то настало время для спокойного путешествия с осмотром северных рубежей.

Но уже стоят у границ орды врагов, и воины Бату-хана потайными тропами пробираются к Плещееву озеру, к Алатырь-камню – оберегу всей Руси. Встретить же их некому – войска ушли в степь. И князь Константин решается принять неравный бой.

---

– Неужто струсил?! – изумленно ахнул Бартош.

– Вот еще!.. Ничего я не струсил, а просто…. Просто понял, что все бесполезно. Не одолеть их. А раз бесполезно, так зачем оно все? Да и остальные это поняли – я же не первым назад коня повернул. И получилось, что поехали пятнадцать, а обратно из-под Ростиславля, так град называется, где мы… где нас… где они… – Он махнул рукой. – Словом, вернулись только трое. Это те, у кого самые резвые кони были. Тогда мой Венчик меня от погони спас, а сейчас уже все. Остарел мой боевой друг, не тот стал, совсем не тот.

– И никак их…

– Да говорю же тебе! – с досадой произнес Миколай. – Одолеть их нам нет никакой возможности. Тогда их даже меньше было, чем нас, а тут столько же, даже чуть больше.

– Почему это ты так решил? – удивленно спросил Бартош.

– Потому что я не глухой, – раздраженно ответил его дед. – Ты сам не слыхал, что ли, как Анджей из Мокрца сказал, будто их тысяча, и еще много дымов за холмами. Вот и считай. И коням нашим нужный разбег взять не получится. Снег-то вон какой глубокий, по брюхо им будет. Значит, до стены шагом, – с тоской произнес он. – А потом… – он вздохнул и умолк.

– Я тебя никогда не брошу, – решительно произнес Бартош.

– Вот и сгинем оба ни за что ни про что! И пресечется наш славный род Леливов из Туробоя! Что же тут хорошего, – проворчал старый воин. – Оно, конечно, рад я, что ты такой славный у меня, а только иначе нельзя. Ни к чему тебе пропадать вместе со мной. У тебя-то кобыла молодая совсем. Авось ускачешь. Да, вот еще что. Часть серебра, что я скопил тебе на свадебку, – ну, ты помнишь, где оно закопано, – ты не пожалей и отдай за упокой моей души. Только не в наш костел. Он у нас больно старый и неказистый. А убранство костела – это как одежа для молитвы. Из нашего она дальше, чем до апостола Петра, не дойдет, а может, и он ее не примет – скажет, что плесенью от нее припахивает да мышами. Тут надо в Плоцк, а лучше всего не пожалей времени и съезди в Краков в храм Святого Войцеха или Девы Марии. К ней, заступнице, очередь, поди, на небесах. Много там нас, таких как я. Но ты не скупись и закажи сразу не одну заупокойную службу, а десять. Если первые где-то там по пути к небу затеряются, то седьмая или восьмая, в крайнем случае десятая непременно должны к ней пробиться, чтоб она там за меня своего сына попросила.

– А ты бы князьям нашим поведал про все то, что мне тут понарассказывал, – неуверенно предложил деду внук.

– Еще чего не хватало. Они же под Ростиславлем не были, так что все равно не поймут. Решат, чего доброго, что я струсил. Нет уж, пускай что они скажут, то и будет. Да и пожил я уже. Как-никак, шестой десяток прошлым летом пошел. Пора уж. Вот за тебя мне боязно. Ты, когда по мне поминки сыграешь, сразу женись. Только не бери Марыську из Тульчи. Она хоть и бойкая девица, да худая совсем. Смотреть и вовсе не на что – одни кости торчат. Ты же не собака. Опять же приданого у нее почитай и вовсе нет. Лучше возьми за себя Ягенку из Стшегоня. За нее отец такие бобровые гоны дает – сказка, да и только.

– Да не в приданом дело, – досадливо отмахнулся Бартош, почему-то раскрасневшийся.

– Тю, – искренне удивился Миколай. – А в чем же еще? Опять же одна она у него. Когда он помрет, и вовсе все ваше будет. Хотя… ты прав. У нее самой такие телеса пышные, что никакого приданого не надо. Ей и орехи грызть без надобности – на лавке разложит и сядет, да и сама она как…

– Дальше неинтересно, – шепнул Конрад брату, и они оба неслышно отошли от беседующих.

Некоторое время Лешко ничего не говорил. Уставившись куда-то вниз, он сосредоточенно расковыривал узким носком сапога снег, изрядно притоптанный его воинами, будто надеясь обнаружить под ним что-то интересное. Конрад терпеливо ждал.

– А ведь ты их тоже боишься, брат, – поднял тот наконец голову, пытливо уставившись на Конрада, и услышал честный ответ:

– Боюсь. Да и как не бояться. Это у тебя рубеж с Константином всего на несколько десятков верст, а у меня-то на сотни. Мало мне пруссов с ятвягами, так еще и эта напасть.

– Ладно, – хмуро согласился Лешко, тут же найдя себе оправдание: – Он ведь в любом случае нас с тобой погостить приглашал. Особой беды не будет, коли мы его навестим. А заодно и на воев его посмотрим, как тот боярин советовал. Чего нам горячку пороть. Пока мечи не зазвенели, любое решение не поздно принять.

– Вот это ты дело сказал, брат, – сразу оживился Конрад.

– А с собой как раз этого Миколая и возьмем вместе с его внуком. Рано ему пока о Ягенке думать, хоть она и пышней перины, – лукаво улыбнулся Лешко.

Войско Константина Владимировича несколько разочаровало краковского князя. Он и сам себе не ответил бы толком, что именно ожидал увидеть. Богатырей в две сажени ростом? Несокрушимых рыцарей в блестящих стальных доспехах? Да нет. Чай, не маленький, сам прекрасно понимал, что чудес не бывает. Но, с другой стороны, после подслушанных речей Миколая ему все равно смутно представлялось что-то необычное, а тут…

Да у него самого рыцари выглядят гораздо лучше и уж, во всяком случае, вид имеют намного более грозный, нежели эти мужики и парни в обычных тулупах и валенках. Да, понурых или мрачных он среди них не увидел, но и у него в полках боевой дух тоже достаточно крепок. Миколай? Ну, это исключение. Так чем же они лучше?

Да и сам князь, честно признаться, не произвел поначалу особого впечатления. Какой-то он будничный, что ли… Взять, к примеру, его, Лешка, или посмотреть на брата Конрада. Волосы аккуратно убраны под шелковую сетку, прошитую янтарными бусинками, а спереди – крупным розовым жемчугом, привезенным с далекого острова Крита, если, конечно, купец не соврал. Алый полукафтан, тоже шелковый, не только оторочен пышным мехом, но и весь расшит золотом. Да один пояс чего стоит – двойного плетения, позолоченный, с крупными самоцветами, искусно вделанными в бляху в виде какого-то сказочного зверя.

Словом, хоть сейчас под венец. А Константин… Он и на князя-то особо не походил. Не каждый рыцарь в Кракове одевается с такой простотой. Сразу было видно, что одежа эта видала всякое, да и стирана она не раз и не два. Словом, не князь, а эдакий простецкий сельский староста или же какой-нибудь пройдоха-локатор [73] .

«Только заплат и не хватает, – почти сердито подумал Лешко, и ему вдруг непонятно почему сделалось стыдно, но не за хозяина шатра, а за себя. – Сам-то чего так вырядился, да и вообще – к чему я все это в сундуках вез? Чай, на войну ехал, а не на свадьбу с этой, как ее, Ягенкой».

Он сурово насупился, но тут же спохватился. С таким неприступным видом что-либо проведать было решительно невозможно, а ведь он, когда предложил эту поездку в гости, втайне перед самим собой оправдывался как раз именно этим.

Однако разговор, который завязался чуть погодя, после второго кубка, был настолько интересен, что все остальное как-то забылось. Уж больно занимательно повествовал Константин. Тема, которую он затронул, была достаточно щекотлива и впрямую касалась изгнания рыцарей-крестоносцев с тех земель, которые он не так давно захватил. Причем рязанский князь, как заметил Лешко, отнюдь не оправдывался перед ними, а просто рассказывал.

К тому же кое-чего ни властитель Малой Польши, ни его брат, княживший в Мазовии, раньше и не слыхали. Нет, доносилось до них кое-что, но – как бы это сказать поделикатнее? – совсем иное. Дескать, подл и коварен русский схизматик. Говорил сладкие речи, предлагал заключить договор, а потом, усыпив бдительность доверчивых рыцарей, накинулся на них, аки хищный волк на стадо робких мирных агнцев, и начал их безжалостно резать, невзирая на жалобное блеяние.

Имелись, правда, кое-какие настораживающие несовпадения в этих рассказах, но Лешко от них попросту отмахивался, зато теперь ему стало понятно, например, то, почему основные силы крестоносцев оказались под Кукейносом и Гернике. А то, что вел Константин эту войну совсем не по-рыцарски, так ведь и рижский епископ вместе с магистром ордена меченосцев Волквином всем своим поведением походили скорее не на Авеля, а на его брата, так что чего уж тут.

– А ты слышал, что святой римский престол объявил против тебя крестовый поход во всех христианских странах с отпущением всем его участникам любых грехов? – полюбопытствовал краковский князь. – Не далее как месяц назад буллу Гонория III привезли в Гнезно для торжественного оглашения нашим архиепископом. В ней ты объявлен покровителем язычников и самым злейшим врагом христианства, в сравнении с нечестивыми злодеяниями которого меркнут даже ужасы приверженцев магометовой веры.

– Она заканчивается словами из святого писания, – подхватил Конрад. – «И если кто обращается от праведности к греху, господь уготовит того на меч» [74] , – процитировал он, явно гордясь своей памятью.

– Нет, это для меня новость, – сознался Константин, но тут же прокомментировал: – Быстро работает римский папа, когда дело касается умаления его доходов.