Андрэ Нортон - Четыре повести о Колдовском мире

• Название: Четыре повести о Колдовском мире
• Автор: Андрэ Нортон
• Издательство: Издательство ACT
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012416-3

Под ред. А. Нортон — Четыре повести о Колдовском мире

Four From the Witch World. Edited by A. Norton (1989)

Библиотека Старого Чародея — http:// www. oldmaglib. com/

Вычитка — Наталия

Нортон А.

Н82 Четыре повести о Колдовском мире: Повести / А. Нортон; Пер. с англ. Н. Омельянович. — М.: ООО «Издательство ACT»; СПб.: Terra Fantastica, 2002. — (Золотая серия фэнтези).

ISBN 5-17-012416-3 (ООО «Издательство ACT»)

ISBN 5-7921-0052-7 (TF)

---

Командующий поднял руку.

— Ты.

Мэйд вздрогнул и чуть не упал. Но вышел вперед, пошатываясь. Затем Дансер и Сноукэт. Потом повисла долгая пауза. Шэдоу стояла с остальными, слишком усталая, чтобы прийти в отчаяние, но достаточная сильная, чтобы разгневаться. Ладно, пусть эти старые дураки исключат ее и Дауничика (тот не смог выдержать безжалостного испытания). Но ведь Айэс был среди них лучшим. Как они посмели исключить его?

Командующий легонько наклонил голову. Айэс неохотно вышел вперед, оглядываясь назад. Шэдоу натянуто улыбнулась. Ну, теперь не так все плохо. До сих пор ни одна женщина так далеко не прошла.

— Ты.

Она моргнула. Дауничик выглядел так же, как всегда: чуть перекошенный, немного замкнутый и ничуть не удивленный. Он не двинулся. Глаза пронзили ее. И тут ноги ее шевельнулись и вынесли ее вперед. Отупевший мозг ее вдруг окатила дикая смесь разнообразных чувств — и облегчения, и протеста, и ужаса. Не прошедшего испытание учащегося вывели из зала. Заговорил Командующий. Сам порядок перечисления имен означал оценку их ответов. Названный последним имел высший балл.

И опять ее охватил гнев. Лучшим был Айэс. Она же — лгунья. С ее стороны все было ложью. Теперь помощи ждать было не от кого. Соколы снимут с нее маску. Она всегда знала, что это так и будет.

Последнее, самое правдивое испытание было абсолютно простым по форме. Каждый испытуемый в сопровождении брата уходил в маленькую комнату без окон. В каморке этой стоял табурет и горела лампа. Там и надо было, замирая от страха, ожидать своей участи… если у испытуемого оставался еще страх после первых двух этапов. У Шэдоу страха не было. Она отнеслась к последнему экзамену с терпением, к которому приучена с колыбели каждая женщина. Сила ее была подобна ножнам. Шэдоу могла потерпеть поражение, но бороться собиралась до конца, дабы не посрамить чести своего пола.

И вот она стоит в одиночестве под безжалостным небом. Ей припомнилась улыбка брата Элмери. Он дал ей тогда перчатку сокольничьего и алые ленты пут. Как он тогда сказал?..

— Будь сильным, воин, и лети высоко. Крылатый лорд да благословит твою охоту.

В этом состоял весь ритуал, и этого было достаточно. Шэдоу была сейчас в святом месте, сердце Соколиного гнезда. Она стояла на вершине горы, в Храме Крыльев. Крыша храма — небо, стены — бескрайние воздушные пространства, пол — живой камень, сформированный и выточенный ветром. В том месте, где полагалось быть алтарю, возносился к небу каменный зубец. А на нем — соколы.

Настоящие соколы. Не черные самцы с белой грудью, прекрасные крупные и мудрые птицы, боевые братья воинов братства. Нет, это были самки, в полтора раза крупнее своих братьев-соколов, мудрее их и во много раз опаснее. Они были белыми, как облака, и перья на крыльях, хвосте и груди отливали серебром, как облака. Глаза их горели золотым огнем.

Шэдоу, как кролик, замерла под их взглядом. Этого она никак не ожидала. Говорят, что соколы либо изберут, либо откажут. Но сейчас она стояла перед большими птицами, королевами, неприрученными и не желающими приручаться. Они слыли полулегендарными птицами даже здесь, в Соколином гнезде, хотя именно они и нашли, и облюбовали это место. Чужакам они не показывались и редко снисходили до братьев. Места их гнездования хранились в секрете. Никто-не знал, как они спариваются и растят птенцов. Сокольничьи знали, что самцы и самки живут отдельно, и не удивлялись этому. Молодые самцы, только что покинувшие гнездо, и те, что не избрали себе брата, охотились в компаниях, как люди. Как учили Шэдоу, в таких компаниях они являлись на избрание.

В мозгу Шэдоу прозвучал смех. Смеялись соколы. Смех был дикий и холодный. Она разобрала слова: «Невежество! Да ведь это только неизбранные собираются в стаи, как скворцы».

Кто это говорил, она не поняла. Возможно, это не имело значения. Они смотрели на нее, не мигая. Их было столько, сколько пальцев на обеих руках, сосчитала она, да еще один.

«Не избранные, — продолжал беззвучный голос, — нами. Те, что похуже, находят себе товарищей среди бескрылых мужчин, — в словах их не было издевки, простая констатация факта. Самка избирала себе самца. Самец, не избранный самкой, выбирал себе человека».

Шэдоу почти рассмеялась. Какая ирония. Интересно, знали ли об этом братья? А если знали, то, значит, волей-неволей жили с этим: признавали, что по значению они ниже женщины, даже если эта женщина — самка сокола.

— И прежде чем самцы изберут, — сказала она, стараясь вникнуть в услышанное, — вы изучаете человека, которого надо избрать.

Опять смех. В ледяном этом смехе на этот раз проскакивали горячие искры нетерпения. «На это хватит ума и невылупившемуся соколу». Одна из птиц расправила крылья. Она сидела на самой вершине. Шэдоу встретилась с ней глазами. Птица мысленно обратилась к ней, по всей видимости, не желая тратить время на вежливое предисловие: «Эй, ты, новичок. Ты не похож на остальных. Подойди-ка поближе и дай нам разглядеть себя».

Шэдоу стало холодно, но вовсе не от ветра. Ни одному соколу не требовалось еще приближаться к предмету, чтобы лучше его разглядеть. Но она тем не менее послушно шагнула вперед. Страха она пока не чувствовала, только любопытство. Однако и приятного было мало. Соколы убивали не со зла, просто такова была их природа.

Сверкающие и твердые, как драгоценные камни, глаза уставились на нее. Шэдоу чувствовала, что они разговаривают друг с другом. Они опустились до самого дна ее души, и сделали это уже давно, прежде чем она успела заметить. Испытание закончилось, и началось обсуждение. Приговор был заранее известен. Ни один сокол не подлетел к ее руке и не подлетит.

Она обнаружила, что молит о смерти. Пусть лучше смерть. Смерть менее жестокое наказание, чем жизнь. Вернуться назад, к женщинам, искалеченной или ослепленной, стать такой же рабыней, как они? Соколы отберут ее дар. У них была Сила. Она билась в их теле сильнее, чем Сила самого Гнезда.

Наступила мертвая тишина. Даже ветер стих. Шэдоу стояла прямо, закрыв свой мозг на все замки. Если и потерпит поражение, то по-своему, не уронив себя.

«Женщина, — сказала птица, свободно пройдя через все се засовы, рассыпав собранную ею защиту, — мужчины боятся таких, как ты. Они боятся Силы, что летает неоперенной».

— Но ведь она умерла! — в отчаянии воскликнула Шэдоу. — Она прошла.

«Твоя не прошла,» — королева широко раскинула крылья, а потом тщательно сложила их. Слегка склонила голову набок. «Мы знали, как только ты пришла. Твоя магия тогда была еще маленькой. С тех пор она очень выросла».

— Тогда, — сказала Шэдоу с легкой горечью, — к чему тогда было все затевать. Вы уже давно могли вонзить в меня когти.

Тут заговорила другая птица. Она была моложе и меньше всех, но очень горда: «Разумеется, могли! И самцы нас к этому побуждали. Они думают, как мужчины и боятся, как мужчины».

— Вы позволили мне жить. Так делает кошка. Вы хотели посмотреть, как я буду бегать.

Соколы возмущенно закричали. Двое даже взлетели со своих насестов. Королева моргнула нижним веком. Молодая птица сказала: « Когда мы охотимся, то убиваем».

Птицы уселись одна за другой. Шэдоу перевела дыхание. Она глотнула воздух и сказала:

— Чего вы хотите от меня? Почему вы так долго меня не убиваете?

«А заслуживаешь ли ты смерти?» — поинтересовалась королева.

— Братья наверняка сказали бы, что я ее заслужила.

«Мы не принадлежим братьям».

Молодая птица взмыла вверх и со свистом рассекла воздух. Шэдоу окаменела, но храбро встретила ее взгляд. Соколица протянула к ней когти. Рука Шэдоу поднялась сама по себе.

Когти сжали ей руку. Белые крылья сложились. Птица тщательно огладила перья.

«Меня зовут, — сказала она, — Северный Ветер». Имя это ей подходило. В мозгу Шэдоу раздавался ее чистый и холодный голос с чуть заметным сладким оттенком. Такое же впечатление производила она сама. Ветер из заснеженных полян, с легчайшим «амеком на приближение весны.

Шэдоу с трудом глотнула: в горле пересохло. Птица на руке весила не так уж мало, да и когти кололи даже через перчатку. Но в мозгу прикосновение когтей казалось еще сильнее. Она ощущала в себе присутствие чего-то нового — Силу. Это одновременно было и странно, и не странно. Словно до сих пор в ее сердце была пустота, о которой она и не подозревала, а теперь она заполнилась. Она и не знала, что была до этого момента неполной. Теперь она стала полной.

Однако нельзя было назвать это избранием. Самки соколов не выбирали. Они были выше этого.

Северный Ветер согнула когти, твердые, как сталь, и громко заговорила на соколином языке.

«Назови себя, ученица».

Это было избрание. Невероятно, невозможно, но это было.

Птицы стали терять терпение. Шэдоу почувствовала, что они начинают презирать ее. Даже самый последний из мужчин вел себя в этой ситуации достойнее.