Тони Парсонс - Муж и жена

• Название: Муж и жена
• Автор: Тони Парсонс
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-8189-0685-Х

Тони Парсонс — известный британский журналист и автор мирового бестселлера «Man and Boy». Его книги справедливо сравнивают с «Дневником Бриджит Джонс». Такое же доброе отношение к жизни, легкая ирония, немного философии и умение говорить о самых сокровенных проблемах тридцатилетних.

Новая книга Парсонса «Man and Wife» вызвала немало разговоров в западной прессе. О ней говорят, о ней спорят, ее цитируют. Она стала модной.

---

Велосипед до сих пор не стащили только по одной причине: огромный куст надежно скрывал его от посторонних глаз. Я припарковал машину, перелез через символическую ограду в сад и поднял велосипед. Позабочусь о нем до приезда моего сына. Или, может, они захотят, чтобы я переслал его в Америку.

— Ее нет дома? — спросил кто-то.

Я поднял голову. Передо мной стоял очень худой молодой человек с крашеными светлыми волосами. По виду азиат. Один из тех стильных молодых японцев, которых иногда встречаешь в артистических кварталах Лондона. Они часто посещают картинные галереи и магазины грампластинок для специалистов. Этот парень выглядел так, как будто только что плакал. Я смотрел на него через низкий забор.

— Вы кого имеете в виду? Джину? Он взглянул на дом:

— Казуми.

Это имя мне ни о чем не говорило.

— Здесь таких-нет, приятель. Попробуйте узнать у соседей.

— Нет. Она живет здесь. — Он хорошо говорил по-английски. — Я уверен. — Он оглядел улицу, кивая головой. — Я знаю, что это здесь. А вот и она!

Молодая азиатка медленно ехала на велосипеде по улице. У нее были блестящие развевающиеся волосы, как у большинства японок, но на тон светлее, чем обычно. Она остановилась у дома Джины и отбросила со лба волосы, открыв бледное, серьезное лицо. Выглядела она немного старше, чем мне показалось сначала. Не девушка — женщина. Может, приблизительно моего возраста. Давно уже я не встречал таких привлекательных женщин. С тех самых пор, как увидел свою жену. Она взглянула на молодого человека, и стало понятно, что она совсем не рада его видеть. Волосы упали на ее удивительное лицо и она не убирала их, как бы отгородившись от остального мира.

— Казу-сан, — обратился к ней молодой человек. И вдруг я вспомнил: ну, конечно же, подруга Джины из Японии! Та, которая, взглянув на Пэта через объектив фотоаппарата, сумела по-настоящему его разглядеть. Казуми.

Слегка наклонив голову, молодой человек начал быстро говорить по-японски, убедительно доказывая что-то свое. Крашеные волосы помогали ему скрывать собственное отчаяние.

Молодая женщина отрицательно покачала головой и повела свой велосипед по дорожке в глубь сада. Молодой человек сел на ограду возле бывшего дома моей бывшей жены, закрыл лицо ладонями и стал всхлипывать. Она опять, на этот раз с раздражением, покачала головой и стала выбирать ключ от входной двери. В руках она держала огромную связку, а нужно было найти всего два подходящих ключа. Наконец она открыла дверь, но тут сработала сигнализация.

Прежде чем захлопнуть дверь, она впервые взглянула на меня. Я стоял посреди маленькой лужайки с велосипедом, забытым моим сыном, и наблюдал за тем, как она нажимала кнопки для отключения сигнализации.

Я обратил внимание на выражение ее лица. Как она смотрела на меня. Как будто я был еще одним сумасшедшим влюбленным.

11

Из Нью-Йорка пришла открытка. С изображением Центрального парка осенью. Над массой деревьев с зеленой, желтой, коричневой листвой возвышались серебристые шпилинебоскребов. В ярко-голубом небе парили пушистые белые облака. С обратной стороны открытки — послание моего сына, выведенное аккуратными печатными буквами:

«ДОРОГОЙ ПАПОЧКА МЫ ХОДИЛИ В ЭТОТ ПАРК. ТУТ ЕСТЬ УТКИ. ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. ДО СВИДАНИЯ. ТВОЙ СЫН ПЭТ».

И пририсованы три маленьких крестика, обозначающие то место, где мой сын прикоснулся к бумаге губами.

* * *

— Однажды пьяница заходит к ирландскому священнику, который исповедует прихожан в Килкарни, — рассказывает Эймон. — Заходит в кабину, и священник его спрашивает: «Что тебе нужно, сын мой?» Пьяница отвечает: «У тебя там, с твоей стороны, тоже бумажки нет, приятель?»

Мы сидим в приемной врача на Харли-стрит. Кругом мягкие диваны, за маленькой конторкой расположились пожилая секретарша, а на журнальных столиках разложены брошюры с рекламой недвижимости. В воздухе пахнет деньгами и болезнями. У Эймона обгрызенные ногти, на некоторых пальцах — почти до крови.

— Все будет в порядке, — говорю я ему.

— Школьный автобус в Килкарни. Тот же пьянчужка орет песни, сквернословит и чуть ли не блюет. Совершенно сам не свой. Детям приходится помочь ему сойти. Тут один из них восклицает: «Черт! Кто же теперь поведет автобус?»

— Она очень хороший врач. Лечила всяких музыкантов, моделей. Всех лечила, одним словом.

— Парень заходит в бар в Килкарни: «Дай мне выпить, черт побери!» Бармен на это отвечает: «Сначала выполни три задания: поколоти нашего вышибалу, вырви расшатавшийся зуб у сторожевой собаки и оттрахай от души местную проститутку». Парень идет в подсобку, и вскоре оттуда доносится собачий лай и поскуливание. Парень возвращается в бар, застегивая ширинку. «Так, — говорит он, — где тут вышибала с расшатанным зубом?»

— Постарайся расслабиться.

— Черт побери! Не нужна мне никакая помощь. А все эти негодяи со студии.

— Мистер Фиш? — обращается к нему секретарша. — Доктор Баджо ждет вас.

Эймона трясет. Мы оба встаем, я обнимаю его за плечи. И тут комната плывет у меня перед глазами, ноги становятся ватными, зрение отказывает. И шикарный мягкий ковер приемной бросается мне в лицо…

* * *

Очнулся я на кушетке в кабинете врача, возле меня сидел Эймон с озабоченным лицом. Доктор Баджо что-то обматывала вокруг моейруки. Я сообразил, что она измеряла мне давление.

— У вашего отца бывало повышенное давление? У меня прямо перед глазами возникло лицо отца.

— Что?

— У вас давление 195 на 100.

— Черт возьми, Гарри, — высказался Эймон, — это ты болен, а не я.

— Вы понимаете, что это значит? — спросила меня врач. — Это очень серьезно. Первая цифра — систолическое давление, то есть давление в артериях, когда кровь выбрасывается сердцем, а вторая цифра — это диастолическое давление, когда сердце отдыхает, наполняясь кровью перед следующим сокращением. Ваше давление опасно высокое. У вас может случиться инсульт. У вашего отца было повышенное давление, мистер Сильвер?

Я тряхнул головой, пытаясь осознать происходящее:

— Я не знаю. Он ничего не рассказывал мне даже тогда, когда заболел раком легких.

* * *

Я постучал в дверь бывшего дома Джины, прекрасно зная, что ее там нет, и мысленно спрашивая себя, что я тут делаю. Я понимал, что пришел сюда в поисках того, чего мне не хватало дома. Было непонятно, что это. Пока непонятно.

Дверь приоткрылась, и над цепочкой показалось лицо Казуми с миндалевидными глазами. Она отбросила назад каскад черных волос.

— Да?

— Джина дома?

— Джина уехала, — ответила она, и меня удивило почти полное отсутствие акцента в ее английском. Всего лишь небольшая картавость, как у многих шотландцев. — Джина здесь больше не живет.

— Ах да, конечно, — воскликнул я, тряхнув головой и оглядев улицу, как будто что-то вспомнил. Потом я взглянул на Казуми и улыбнулся. — Меня зовут Гарри.

— Гарри? Неужели Гарри Джины-сан? Джина-сан. Уважительное обращение. Я не так уж много узнал о японском языке за пять лет супружеской жизни с женщиой, помешанной на Японии. Но это я знал точно.

— Да, это я.

Впервые я увидел ее улыбку, похожую на волшебный свет, заливший весь мир.

— Я слышшта о вас. Ну, конечно же, бывший… Я имею в виду отец Пэта, да?

— Собственной персоной.

— Сакамото Казуми, — представилась она. Научившись говорить по-английски с шотландским акцентом, она все же была японкой и назвала сначала свою фамилию. — Я живу здесь, пока не приедут новые жильцы. Приглядываю за домом. Мне очень удобно. Просто повезло.

— Казуми, это вы делали фотографии моего сына?

Она снова улыбнулась. Я не мог оторвать от нее глаз.

— Собственной персоной, — ответила она шутливо.

— Мне они так понравились. Просто потрясающе, как вам удалось схватить его суть.

— Нет, нет. Ничего особенного. Просто сняла его быстренько в саду, — сказала она с чисто японской скромностью, несмотря на шотландский акцент и хороший английский.

Она быстро кивнула, подтверждая свои слова. Этот жест показался мне очень японским.

— Он красивый мальчик, — сказала она.

И я знал, что сказанное было не просто данью вежливости. Фотографии являлись доказательством. Эта незнакомка действительно считала моего сына красивым.

— Но вы должны знать, что Джина-сан в Америке с Ричардом и с Пэтом-кун.

Пэт-кун. Такое уважительно-приветливое обращение тронуло меня. «Милый, дорогой Пэт», — говорила она. Оказывается, моя бывшая жена научила меня большему, чем я думал.

— Совсем забыл, — сказал я. — Иногда я забываю какие-то вещи.

Конечно же, в этом я солгал, но все остальное было чистой правдой: то, что я говорил о ее великолепных фотографиях, и то, что в ее присутствии я забывал обо всем. Где я, что я, с кем должен встретиться, а главное — сам факт того, что я женат.