Натали Хеннеберг - Язва

• Название: Язва
• Автор: Натали Хеннеберг
• Издательство: Флокс
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 1991

В «Язве», своем наиболее значительном романе, известная французская писательница сочетает захватывающий сюжет с глубокими размышлениями о путях развития цивилизаций, о вечной борьбе разума и социальной энтропии.

---

— Кр-расиво… — прошептал Джелт.

Анг'Ри добавил:

— Он сейчас вернется. В'увидите насто'бой!

Я сомневаюсь, что он сам полностью понимал все свои выражения, но и мы знали, что конец «Скорпиона» будет нашим концом.

Но он появился так же неожиданно, как исчез, в центре ярко-красного жидкого облака. Он закружился вихрем, словно бешеный, ощетинился своими лазерными лучами, горизонт опять покрылся невиданными свечениями, и на этот раз в воздухе почувствовалось нечто вроде вспышки сильнейшей боли, как будто он физически ранил, искромсал гнусное чудовище, которое засасывало эту планету, и оно скрючилось под ударами огненных хлыстов. И под звуки грома, совсем не похожего на шум двигателей, мы ясно увидели это: черная тень, живая туча, начала отступать. Это движение было противоположно действию засасывания, которое до сих пор затягивало Антигону — зверь был ранен и пытался убежать…

А прямо над нашими головами невредимый «Скорпион» — на этот раз в сопровождении своей эскадры — продолжал палить из всех своих дезинтеграторов…

И вдруг наступил день. На обеих сторонах Антигоны.

— Виллис! Виллис!

Один из «кузнечиков» орал благим матом у подножия горы. Ей снова надо было возвращаться к «своим». Они слушали лекции Морозова, охотились с Талестрой. Старшие уже обходились без нее, но стоило им попасть в беду, они кричали: «Виллис, Виллис!»

Но на этот раз речь шла не о ком-нибудь из них. Всеохватывающее жесточайшее страдание, до сих пор еще ни разу не испытанное, увлекло Виллис, и она соскользнула вниз, под скалы. Сначала до нее не дошло, человеческая кровь лилась рекой отовсюду, смешиваясь с раздавленными телами отвратительных чудовищ. Но под камнями кто-то мяукал, как котенок. «Кузнечики» толпились вокруг, одна из девочек спрятала лицо в ладонях, согнулась и отчаянно заревела. Чтобы заставить ее замолчать. Виллис совершила невероятный до сих пор поступок: она походя отвесила ей звонкую затрещину! «Да, дошла я…» — подумала она не без иронии. Дальше ей идти не пришлось: в луже крови конвульсивно подергивалось что-то белое, привязанное как будто за веревку…

— Выбросить это! — истерически закричала девочка.

«Выбросить это!» Все древние предрассудки, все земные табу слышались в этом крике. Виллис наклонилась и сквозь обвивавшую его «сорочку» встретила серьезный взгляд двух больших необычайно синих глаз.

— Выбросить это! — сказала она с возмущением. — Как же так? Он ведь смотрит на нас!

И она хотела подобрать ребенка. Но тут она заметила под опрокинувшимися глыбами белую ногу с разорванными венами. Колебания пуповины были вызваны судорогами агонии этой матери, вытолкнувшей ребенка из себя, оттолкнувшей его от смерти… Просунув руку как можно осторожней между камнями, Виллис дотронулась до бедра и до живота. Остальное тело было раздавлено гранитной глыбой…

Она приказала детям отойти и позвать Морозова, а сама осталась с мертвым телом и с ребенком. В голове у нее было пусто, и в то же время она чувствовала какой-то смутный призыв, ей казалось, что место ее уже не здесь, что судьба в критический момент удаляет ее отсюда. Судьба или воля?.. Морозов съехал по склону, он хотел сначала раскопать женщину, но быстро отказался от этой идеи. Он заглянул в щель между камнями и сказал, поднявшись:

— Она мертва. Ничего не поделаешь.

— Но она только что двигалась…

— У нее раздавлена голова. Но движение ребенка уже началось.

Он немного дрожал. Виллис подобрала с земли нож из полированного камня, принадлежавший одному из часовых, и обрезала то, что соединяло мать с ребенком. Это был мальчик.

— Да он родился в сорочке, — сказал неожиданно постаревший Морозов шепотом. — На Земле сказали бы, что он будет счастлив…

Затем, сняв свою пресловутую шкуру, он прикрыл ею белую ногу.

— Это первый ребенок, родившийся на Антигоне, первый ребенок нашего полета…

Сгрудившись на краю кратера, «кузнечики», которые так храбро боролись со спрутами и левитировали над огненной равниной, тоже дрожали…

— Как вы им это объясните? — спросил Морозов.

И Виллис, безмятежно:

— Я скажу им, что этот ребенок родился из земли Антигоны, из могилы своей матери. Разве все мы не рождаемся именно так?

Однако многие девочки почувствовали себя плохо, и она поспешила унести ребенка в пещеру, чтобы обмыть и запеленать его.

А наверху, на площадке, все стоя приветствовали посланцев восхитительной эскадры — Талестра во главе, со своей мужественной мордахой; в боевых скафандрах астронавты не были похожи ни на Леса, ни на Валерана, они были грубее, более жизненными, менее породистыми, но, несомненно, она признала своих: бойцов, корсаров! Но когда сам Айрт Рег снял шлем скафандра, она поразилась странному контрасту между страстными, еще детскими губами и серыми холодными глазами, в которых проплывали тени звезд и облаков…

— Мне было довольно трудно обнаружить вас, — сказал он, обращаясь к Лесу, в котором без колебаний тотчас признал командира. — У меня не было ваших точных координат. Но этот колокол…

— Ага, так вы слышали колокол?

— Да, наверное, этому способствовали орбитальные вихри. Мы принимали звон на ультракоротких волнах.

— Это приспособление древних жителей Антигоны в форме щита.

— Да, они умели создавать. Но, учитывая искажения магнитных полей звезд Бездны Лебедя, вас, конечно же, было нелегко обнаружить!

— Спасибо вам, — сказал Лес. — Сожалею, что мы завлекли вас на эту планету…

А Талестра с глубоким сожалением думала, что это была вроде бы обычная встреча цивилизованных людей, что происходила она так, как могла происходить любая такая церемония в любом порту вселенной… в то время, как все они находились в аду, и ад этот только что завлек в свои сети Айрта и его чудесную эскадру…

— Это ничего, — отвечал между тем Айрт. — Рад, что оказался полезен вам. Но теперь надо подумать о сборах: мне кажется, что на этой планете не очень пригодные для жизни условия. Мои корабли к вашим услугам.

— Чтобы?..

— Чтобы переправить вас на Арктур, конечно же. Может быть, не на саму Сигму, с которой у меня… скажем, некоторые недоразумения, а на одну из ближайших планет.

— Несчастный! — крикнула Талестра. — Вы хотите взлететь! — И она, которая молодцом держалась на Уране, Гефестионе, Антигоне, потому что была храброй и потому что не хотела участвовать в панике, которая лишь стискивала зубы в пламени огнеметов и среди взрывов, та самая Талестра закрыла лицо руками и разрыдалась.

Конечно же, несколько «кузнечиков» последовали ее примеру. И возник беспорядок.

— Однако, — сказал Айрт. Он очень смутился. Девушка приникла к его плечу, и он растерялся, невольно обнимая эту статую с рыжей шевелюрой, этот источник вырвавшихся энергий с самыми различными и самыми бурными проявлениями. — Однако вы не должны так переживать. В конце концов, вы, командир, и вы, профессор, скажите ей, что в этом нет никакой тревоги…

— Есть! — взорвалась Талестра. — Вы разве не знали, что Антигону невозможно покинуть?!

— Однако приземлился я без всяких затруднений…

— Еще бы! Здесь очень приятно садиться, когда тебя засасывает бездна. Вот так здесь и оказалась тысяча кораблей! Но попробуйте взлететь! Это вопрос притяжения: ведь Антигона — гигантская разбушевавшаяся пиявка, вылезшая из какого-то ужасного места. Разве это не так?! Вы все, да скажите же ему!

И она в изнеможении умолкла среди дыма и слез, ее подавленные спутники отворачивались и ничего не отвечали.

— Я не думаю, что ситуация настолько безвыходна, — сказал Айрт. Освобожденный от прислонившейся к нему статуи, он вновь овладел присущим ему хладнокровием путешественника открытого космоса — он верил только в опыт и в вычисления. — Я знаю, что Бездна Лебедя — неустойчивое созвездие, но мне не раз приходилось садиться на его планеты. Я заправлялся на Евриале, на Марсиасе и на Антропосе. Я знаю, что все эти планеты пользуются дурной славой, — добавил он, заметив недоверие на окружавших его лицах, но мне часто приходится водить целые караваны эмигрантов, которым необходимо продовольствие и первая помощь, а получить их они могут только в пиратских портах…

— Сериал… — прошептала Талестра, ставшая вдруг очень внимательной. — Марсиас… Но ведь это соседние планеты! Вы говорите, что садились на них?

— Да.

— И вам удавалось взлетать? Вы не лжете?

Он улыбнулся, и все вокруг как будто осветилось.

— Какой мне интерес?..

— Но тогда, — вмешался Валеран, — у вас какая-то особая тактика, которую мы не знаем?

— О, — сказал Айрт, — может быть… Когда мне нужно двигаться быстрее, я лечу через подпространство. Но ведь вы сами, — обратился он к Талестре, — научили меня этому. Вы и ваша подруга, конечно же…

После этого последнего ужина на Антигоне все они почувствовали себя страшно изможденными. «Кузнечики» засыпали прямо на земле, у ног Айрта и его астронавтов, которых они тотчас же восприняли как персонажей из легенды. Лес поднялся еще до рассвета, чтобы приготовить корабль к старту. Было решено использовать все исправные корабли, в том числе «Летающую Иглу». Безграничная надежда заполнила пещеры Красных гор.