Владимир Колычев - Тюрьма, зачем сгубила ты меня?

• Название: Тюрьма, зачем сгубила ты меня?
• Автор: Владимир Колычев
• Жанр: Боевик

Тюремная жизнь богата на всякого рода происшествия. И убийство здесь – событие не из редких. Но когда сидельцы погибают один за другим, это уже нечто из ряда вон выходящее. Начальник оперчасти майор Сизов решил провести собственное расследование серии «камерных» убийств и поплатился за это. Хорошо еще, что его самого не убили, а только покалечили. Но Сизов пошел на принцип – если начал дело, надо довести его до конца. Свидетели уверяют майора, что перед каждым убийством в тюремных коридорах появляются некие призраки. В духов Сизов не верит, зато верит в изобретательность преступников. И еще он знает, что сколько веревочке не виться…

---

Всеми возможными способами малявы и устные сообщения передавались в некий единый информационный центр, откуда они уходили на волю или шли дальше по этапам тюремной почты. Но для связи с волей был еще более действенный способ – напрямую, через надзирателей. Но не каждый инспектор соглашается быть почтальоном даже за деньги. А кто и занимался этим, тот связывался только с теми, кого знал и кому более или менее доверял. У Феди Скачка был выход на такого вертухая, и именно сегодня он мог отправить почту по своему каналу.

Карцев написал записку жене с кратким описанием постигшего их несчастья, отдал ее смотрящему в надежде, что на пути к адресату его послание попадет в руки главного тюремного «кума». Майор Сизов толковый парень, он поймет, что произошло, примет меры…

Голова была забита мрачными мыслями. После отбоя Георгий и рад был бы заснуть, но мысли не давали покоя, разгоняли сон. И немытое тело также давало о себе знать. Он измучился, исчесался, но в конце концов, глубоко за полночь, все же заснул.

И сон оказался настолько крепким, что проснулся он уже после того, как чьи-то сильные и наглые руки стащили с него штаны. Еще несколько человек крепко держали его, накрыв с головой одеялом. Но Карцев обладал значительной физической силой, он дернулся так, что неведомые насильники с трудом удержали его. Дернулся еще раз. Но удар по голове чем-то тяжелым и твердокаменно крепким лишил его способности сопротивляться. Теряя сознание, он почувствовал, как что-то жуткое с силой ткнулось под копчик…

* * *

Карцев плакал навзрыд, размазывая по лицу слезы. Жалкое зрелище. Противно до отвращения. Но Сизов не стал бить заключенного по щекам, прекращая истошную истерику. Он чувствовал за собой вину в том, что произошло. Недоглядел, недогадал, недоработал. И как итог, Карцева опустили по беспределу. Теперь – по арестантским понятиям – он не человек.

– Успокойся, Георгий Степанович, – не потребовал, а увещевательно попросил Андрей. – Не все так страшно, как кажется.

– Не страшно! – истерично взвыл обиженный. – Да я теперь петух! Мне теперь никто руки не подаст! Да что там руки… в лицо плюют!..

– Я тебе руку подам. И в лицо плевать не стану!

– Ага, вы уже подали мне руку… Обещали, обещали, а что вышло?

– Я тебя в карты играть не заставлял! – отчеканил Сизов.

Карцев вздрогнул, как будто схлопотал пощечину.

– И не надо с больной головы на здоровую валить…

– Если б только голова… – всхлипнул арестант.

– Если б ты головой думал, сейчас бы на заднице спокойно сидел…

– Я сейчас возле параши сижу. Ноги об меня вытирают… Дема особо зверствует…. Я его на днях ударил. Теперь он на мне отрывается… Сука! Звери!..

Андрей дождался, когда спадет очередная волна истерики.

– За что ты его ударил?

– Да из-за телефона… Я жене позвонил, ну, тогда, когда вы сказали. А он спросил, не менты ли мне подсказали, когда звонить можно. Я на него наехал, а тут Скачок. Сказал, что Дема зря на меня бочку катнул. Ударить его разрешил. Я ударил. Теперь вот расплачиваюсь… Скачок подлый, коварный. Он нарочно меня с Демой стравил, чтобы он потом помог ему… Дема меня держал. И не только он… Но во всем Скачок виноват, он!..

– Он, – кивнул Андрей. – Больше некому.

Он точно знал, что произошло в действительности. И первым его проинформировал тот самый Дема, о котором шла речь. Виктор Демин – наркоман и мелкий воришка. Ему грозил мизерный срок, но он готов был на все, чтобы получить его в условном выражении. Поэтому и стучал. Сам же сотворил злодеяние по указанию Скачка, сам же на него и показал.

– Ну почему он со мной так? – в панической безысходности взвыл Карцев.

– Я так понимаю, виной всему не выплаченный вовремя долг.

– Я тоже так понимаю… Но дело в том, что я выплатил все до копейки. Но…

– Но деньги до адресата не дошли, – продолжил Сизов.

– Вы это знаете?

– Знаю… Не могу утверждать, но не удивлюсь, если Михалев снова вас переиграл. Да и ваша жена тоже хороша… Отдать девятьсот тысяч не известно кому… Можно же было открыть банковский счет, целенаправленно перевести деньги…

– Я же русский, – подавленно вздохнул Карцев. – А к русским хорошая мысля приходит опосля… Мне бы жене позвонить.

– Зачем?

– Я ей записку передал. Через Михалева. Не знаю, дошла она до нее или нет?.. Может, вы знаете?

– Не знаю.

– Я думал, она мимо вас не пройдет, – разочарованный Карцев хлюпнул носом.

– Значит, прошла…

– А если б не прошла, все равно ничем бы вы не помогли. В ту же ночь все случилось… Ну не суки, а!

– Что вы жене в записке передали? – спросил Андрей.

– Чтобы она деньги собирала.

– Снова девятьсот тысяч.

– Да.

– Кредит в банке?

– Можно было бы и кредит. Или через Макса… Но уже какая разница? За долг меня уже наказали. Зачем платить?

– А что Скачок на этот счет говорит?

– Говорит… Он не говорит, он гавкает. Как шакал, гавкает… Сказал, что, если денег через три дня не будет, мне не жить… А нужна мне такая жизнь? Лучше сдохнуть…

– Да, такой жизни не позавидуешь, – сочувствующе сказал Сизов.

Он достаточно много прослужил в тюремном учреждении, чтобы знать, как заключенные относятся к опущенным. Это не жизнь и даже не существование. Это унизительное прозябание на самом дне зловонной ямы.

– Скачок от меня не отстанет, – всхлипнул Карцев. – Даже если на банковский счет деньги ему сброшу, он все равно скажет, что не получал ничего. Снова будет требовать… Но я ему ничего не дам! Я уже расплатился за свою дурость!..

– Ход вашей мысли мне нравится. Но я представляю, что ждет вас, если вы не отдадите долг… Впрочем, выход есть. По большому счету Михалев получил от вас все, что хотел. А раз так, то рано или поздно он успокоится. А вы… Вас я переведу в особую камеру.

– В петушатник? – насторожился Карцев.

– А что, имеются возражения?.. Там, конечно, не санаторий, но там все равны.

– Петухи там…

– А вы, простите, кто?

– Я же не сам, не по своей воле…

– И сокамерники ваши также стали жертвами обстоятельств… Не все, правда, но тем не менее, у вас появится возможность снова почувствовать себя человеком. И спать вы будете на койке, а не в обнимку с унитазом. И в лицо вам плевать никто не будет… Боюсь, что у вас нет выбора, Георгий Степанович. Да и терять вам, я так полагаю, нечего…

– Нечего, – обреченно произнес Карцев.

– И среди обиженных есть жизнь. Думаю, что вы в этом убедитесь.

– Попробую… Мне бы жене позвонить.

– Если я не ошибаюсь, то мобильника у вас уже нет.

– Отобрали. Гудок отобрал…

– Что ж, тогда с моего позвоним…

Сизов не спеша раскрыл скоросшиватель с личным делом Карцева, нашел номер его домашнего телефона, самолично набрал его. Дождался, когда в трубке послышится женский голос, и только после этого передал ее арестанту.

– Катя! Родная! Беда! – заорал в трубку тот. – Нагрели нас на деньги!.. Если вдруг придут, ничего не отдавай! И Максу скажи… Попроси его, пусть людей тебе даст для охраны… Я ему сам позвоню, телефон его дай!..

Карцев положил трубку и умоляюще посмотрел на Сизова.

– Мне бы Максу позвонить. Жена дала сотовые его и его жены… Я понимаю, это расходы, ну за исходящий. Но я компенсирую… И вообще, я должен вам. За содействие…

– Что вы мне должны, то я прощаю, – ушел от скользкого разговора Андрей. – А Максу можете позвонить. Только недолго…

Своему другу Карцев дозвониться не смог. Зато смог связаться с его женой.

– Вика? Привет!.. Да, Гоша. Узнала… Значит, не долго мне жить, – мрачно пошутил он. – Мне бы с Максом поговорить… Нет его, скоро будет… Да как он позвонит, меня сейчас в камеру отведут… Ты передай ему, чтобы он Катерину мою защитил. От уголовников. Ну да, из-за тех денег… Если она деньги у него просить будет, не надо ничего давать. Эти твари все получили… Может защитить? Спасибо. Я знаю… Ну все, спасибо за все. Время у меня заканчивается. Надеюсь на Макса! Прощай!

Карцев положил трубку и какое-то время молча, иступленно смотрел на нее.

– Попрощался, как будто навсегда, – заметил Андрей. – А ведь жизнь продолжается. И еще придет время, когда вы будете смеяться над своими страхами…

– Смеяться? Придет время? – скорбно усмехнулся Карцев. – Если буду смеяться, то сквозь горькие слезы…

К двери он направлялся с низко опущенной головой. Хоть и зачерствела душа у Сизова на тюремной службе, но все же где-то в ее глубинах шевельнулось чувство, похожее на жалость.

Только за Карцевым закрылась дверь, как появился капитан Лыпарев.

– Андрей Палыч, если не в напряг, чайник не одолжишь? – по имени-отчеству, но в общем-то фамильярно обратился он. – А то мой что-то не того…

– Чайник не того? – усмехнулся Андрей. – Кто ж над ним так надругался?

– Да мой-то чайник сам накрылся, – усмехнулся Лыпарев. – А твой?

– Это ты о чем?