Владимир Михановский - Тайна одной лаборатории

• Название: Тайна одной лаборатории
• Автор: Владимир Михановский
• Издательство: «ПРАПОР»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1964

Книга писателя-фантаста состоит из двух разделов. В первый — «К звёздам» — вошли рассказы, в которых автор рисует завтрашний день человечества, показывает замечательные достижения науки и техники будущего. Герои этих рассказов отважные и гордые, смелые и нежные люди, которые своими руками создают умных помощников-роботов, покоряют космос и украшают прекрасную планету Землю.

В рассказах раздела «По ту сторону» автор сатирическими красками рисует нравы буржуазной науки — служанки всесильных концернов. В этом смысле типичной является могущественная Уэстерн-компани, выступающая в нескольких рассказах.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, в первую очередь — на молодёжь.

• Эллор

• Гость

• Координаты бедствия

• Уснувший мир

• Рыжая

• Путь «Таиры» долог

• Приключения на Аларди

• Хобо

• Тайна лаборатории низких температур

• Двадцатый старт

• Крайнее средство

• Гладиатор

• Время сгорает без остатка

• «Космос для вас»

• В далёком дрейфе

• Последний жетон

---

Армелин! Да это же я!.. Солнце пылало во всю над моей головой. Дышать было тяжело, несмотря на то, что мне в лицо из кондиционера била струя охлаждённого воздуха. Но дальше, дальше…

— Всё чаще я замечаю в себе, да и в других, признаки усталости. А сколько лет ещё ждать нам «Темиру», которая должна привезти смену и забрать нас на Землю! Долгими бессонными ночами приятно думать, что она уже мчится в холодном пространстве, держа курс на Орбанг. В соответствии с проектом, «Темира» должна была стартовать с Земли, когда мы ещё приближались к Орбангу. Примерно через два года мы начнём получать сигналы с борта «Темиры». Но это ещё не скоро…

Люди стали какие-то сонные, «как мухи осенью», по определению Диксита. Смешно, что эти слова принадлежат Дикситу, который и родился-то на «Пелеоне» (это великое событие произошло, как раз когда мы покидали Солнечную систему), и парень знал мух лишь по учебнику исторической зоологии.

Вчера, во время обработки телеметрических данных, мне в голову пришла великолепная идея. Всем надоели и сферофильмы, которые имелись у нас в избытке, и спортивные состязания по лёгкой атлетике и плаванию, которые мы старались регулярно проводить. Сферофильмы попадались и неплохие, но к концу сеанса люди уставали, состязания же вообще превратились в довольно скучный ритуал, так как все результаты были заранее известны: в прыжках с шестом победит Диксит, в плавании — Марта, в гимнастике — аз, недостойный. По боксу… ну, тут, правда, было несколько примерно равных соперников, и венок победителя каждый раз менял хозяина. А почему бы нам не организовать…

Я в восторге потёр руки, и первое, что сделал, когда вечером ко мне ввалился Диксит (он ездил проверять дальний нефтебур и, видимо, сильно устал), — это поделился с ним своей идеей. Мой друг воспринял её поначалу довольно прохладно.

— Гм… Говоришь, захватывающее зрелище?

— Ну да.

— Бой роботов, значит? Выходит, нечто вроде сражения гладиаторов?

— Нет, Диксит, ты ничего не понял. Гладиаторы здесь ни при чём. Гладиаторы дерутся насмерть, а я имею в виду обычный спортивный матч. По всем правилам боксёрской науки.

— Ты забываешь одну деталь, Герман. Все они, от Первого до Сорокового включительно, начисто лишены предохранителей.

— Неужели ты думаешь…

— Конечно, — перебил Диксит. — Устраивать матч между ними без всяких предосторожностей — чистое безумие. Но мы можем договориться с кибернетиками насчёт тормозящих блоков… Да, насчёт тормозящих блоков. И тогда будет всё в порядке.

— Значит, займёмся…

…И снова монотонный голос умолк. Я выглянул из машины. Солнце вконец распоясалось. Пришлось натянуть над головой виниловый отражающий тент. Пустынное шоссе убегало вдаль белой лоснящейся лентой…

— Давно уже мы так не веселились. Под большим куполом целый вечер звучали песни и смех. Мы отмечали именины Марты — ей исполнилось восемнадцать. Правда, нашим женщинам пришлось потрудиться: дежурные роботы что-то захандрили, а стряпать надо было немало. Но зато именинный пирог с вензелем получился на славу, ему под стать были и прочие деликатесы.

Где мы кочуем, дети Земли,
Старое Солнце ждёт нас давно, —

затянул кто-то, и все дружно подхватили песню, самую популярную в дни нашего отлёта. Теперь, наверно, на Земле давно уже поют иные песни…

Возвратившись в свой отсек, я уселся за письменный стол и придвинул к себе чистый лист бумаги и калькулятор. Нужно было сделать на завтра кое-какие расчёты, а Третьему я с некоторых пор перестал доверять. Это была скорее интуиция, но довольно стойкая.

Мне понадобились какие-то данные, я встал и подошёл к информарию. Указатель по каталогу барахлил (давно надо было сменить транзистор, всё руки не доходили), я открыл узкую дверцу и протиснулся внутрь, в кромешную тьму. Когда глаза немного привыкли, я стал различать в темноте слабо фосфоресцирующие литеры бесчисленных информационных блоков и принялся искать среди них нужный. На душе было тяжко. Далёкие воспоминания о Голубой (так мы зовём иногда Землю)? А может быть, то, что от «Темиры» всё нет сигнала, хотя давно бы уж пора ей подать весточку? Задумавшись, я в первое мгновение не расслышал тихий стук в дверь. Стук повторился. Затем дверь скрипнула, и кто-то вошёл. Я узнал стремительные шаги Диксита. Он имел обыкновение заходить ко мне перед сном.

— Ты дома, Герман? — негромко позвал он.

Я уже собрался ответить, как вдруг услышал женский смех. Диксит пришёл не один.

— Я угадала, — произнёс голос Марты. — Говорю тебе, Гер опять поехал на свою вышку. Геолог одержим нефтью, всё в порядке, — и она снова рассмеялась.

Меня приятно кольнуло краткое «Гер». В последнее время я часто видел Марту вместе с Дикситом. Вот и теперь они оба пришли ко мне в гости. Но я к ним не вышел. Наоборот, застыл, стараясь не производить шума. Дело в том, что мне не хотелось предстать перед Мартой в домашней пижаме с лиловыми разводьями термоткани. Я надеялся, что они, убедившись, что меня нет, скоро уйдут. И невольно стал свидетелем чужой тайны…

— Подождём? — сказал голос Диксита.

— Немножко, — ответила Марта.

Я слышал, как они уселись вдвоём на низкую тахту, которую я успел уже застелить. Снаружи, там, за гофрированными стенками отсека, было тихо. Ветер, завывающий день и ночь, внезапно смолк, и наступил один из довольно редких периодов затишья.

— Гости пришли, а хозяина нет! — воскликнула девушка.

— Ты мне не ответила, Марта, — прошептал Диксит.

Наступило короткое молчание.

— Я люблю тебя… — слова Диксита казались льдинками, падающими в беззвучную тьму. Боясь пошевелиться, я затаил дыхание. Бездонная космическая ночь поглотила Вселенную, и в этой ночи затерялся Орбанг — крохотная планетка, на которую опустилась пылинка Разумной Жизни.

— Любимый, солнечный… — голос Марты был прерывист.

— Я знал, я знал… — горячий шёпот Диксита напоминал теперь внезапно забивший гейзер. — Милая… Скоро причалит «Темира», и мы…

Умолкший голос вывел меня из оцепенения. Я полез в карман и вытащил новый полупрозрачный клочок. Их там оставалось уже немного…

— Сегодня мой Третий принёс чёрную весть. «Темира» попала в катастрофу, столкнувшись с осколком чёрной звезды. Прочтя, очевидно, недоверие на моём лице, он молча протянул мне радиограмму. На его огромной ладони узкая перфолента выглядела совсем маленькой… Я просмотрел её: сомнений не оставалось — «Темира» погибла. Наша надежда закатилась. Теперь уж мы не увидим Голубую… Никогда, никогда…

Печальная весть придавила людей. Зато роботов как будто не очень испугала перспектива прожить ещё лет семьдесят на Орбанге (пока ещё узнают на Земле о катастрофе и вышлют новую смену!). Работа у нас валилась из рук, и почти всё приходилось делать роботам. Впрочем, они не жаловались. Отсутствие ограничительных блоков делало прямо-таки чудеса роботы «умнели» прямо на глазах. Я уже не говорю об их памяти и багаже знаний каждого. Помимо этого, они как-то постепенно приобрели сноровку и умение выполнять самые сложные и тонкие вещи, которые я раньше ни за что не решился бы доверить роботу.

Во втором часу пришёл Диксит с новыми образцами сланца. И сразу же, не отдохнув после трудного полёта, принялся налаживать массспектрограф. Бедняга работает, как одержимый, видно, надеясь спастись от невесёлых мыслей. Вдвоём мы быстро запустили аппарат и уселись перед экраном осциллографа. Диксит сел перед самым экраном, казалось, он собирается влезть внутрь. Мне бросились в глаза его худой, совсем мальчишеский затылок и бледная, ввалившаяся щека (я сидел к нему вполоборота).

— Как она сегодня? — спросил я осторожно.

— Всё то же, — ответил Диксит и раздражённо махнул рукой.

— Но до каких же пор? И почему ты не поговоришь с ней, наконец, по душам?

— Говорил, и не раз, — безнадёжным тоном ответил Диксит.

— Ну?

— А Марта словно сонная. Будто говорим мы с ней на разных языках.

Когда Диксит на миг оторвался от осциллографа, я заметил на его виске серебряную нить первой седины…

Мне не раз приходила в голову мысль о «счастливом сопернике» Диксита. Кто бы это мог быть? Черноусый радист Чер Дальяно? Или стройный радиолог Нури Бей? Или… Но Марта, кажется, не отдавала предпочтения никому из них. Что же случилось? Почему она вдруг охладела к Дикситу? Это была первая загадка в цепи многих, которые обрушились на меня в скором будущем. И одна таинственней другой…

— …Одна у нас радость — это сферофильмы. У нас их столько в запасе, что хватит ещё на добрый десяток лет. Некоторые, особенно интересные, мы смотрим по нескольку раз. Больше всего я люблю смотреть документальные фильмы о первых астронавтах, достигших ближайшей к Земле звезды — Проксимы Центавра. Их необычайные злоключения почему-то всегда по-особому волнуют меня. Долговязый, всегда угрюмый Восьмой — он по совместительству исполняет обязанности киномеханика — раскопал где-то на складе старинный сферофильм «Королева жёлтого огня», который по странной случайности никому из нас не был известен. Но и роботы проявили к нему неменьший интерес. Они сами организовали просмотр, не удосужившись даже оповестить нас.