Джин Вулф - Цитадель автарха

• Название: Цитадель автарха
• Автор: Джин Вулф
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-87917-072-1

Как утверждает Джин Вулф, рукопись этой книги неведомым образом попала к нему из далекого будущего, и он – не автор ее, а лишь переводчик. Читателю, в чьих руках она окажется, предоставляется уникальная возможность пройти бок о бок с ее главным героем трудный и опасный путь, пережив неповторимые приключения. Здесь Северьян, бывший подмастерье гильдии палачей, странствует во времени и пространстве. Среди петляющих улочек Тракса, на горных тропах или в самом пеклебоя будьте внимательны – ведь любая, с первого взгляда незначительная деталь может послужить ключом к разгадке одной из тайн, что разбросаны по всему тексту. И когда ваши дороги наконец разойдутся, вы еще долго будете глядеть вслед удаляющейся фигуре, гадая, тот ли это Северьян, что казался такимзнакомым вам и самому себе…

---

Думал я завербоваться моряком или поступить в армию и До сих пор иногда жалею, что не завербовался, хотя, возможно, поступи я на службу, я жалел бы об этом сейчас, если бы вообще остался жив, чтобы испытывать какие-нибудь эмоции. Потом, не знаю почему, я вбил себе в голову, что должен иступить в один из религиозных орденов. Я поговорил с разными людьми, и двое согласились принять меня даже после того, как я признался, что не имею денег, и показал им свою спину. Но чем больше я узнавал об их жизни в этих орденах, тем меньше она мне нравилась. Я сильно попивал, любил женщин и вовсе не собирался что-нибудь менять.

Однажды я стоял на углу и заметил человека, который, казалось, принадлежал к доселе незнакомому мне ордену. В то время я уже решил завербоваться на борт одного корабля, но он отплывал только через неделю. А какой-то моряк рассказал о тяжелой работе, которая предстоит до поднятия якоря, и посоветовал мне выждать денек-другой. То была ложь, но тогда я поверил ему.

Так вот, я пошел следом за тем человеком. Когда он остановился – видишь ли, его послали купить овощей, – я подошел к нему и расспросил об Ордене. Он рассказал, что служит рабом у Пелерин. Якобы это почти то же самое, что состоять членом Ордена, только лучше. Можно разок-другой глотнуть горячительного, и никто не будет поднимать шум, если ты выполняешь свою работу на трезвую голову. Можно и с женщиной переспать, и даже есть дополнительные преимущества: девушки думают, что ты – своего рода святой человек, да и повидать белый свет представляется возможность.

Я спросил, возьмут ли меня, по его мнению, и предположил, что он сильно приукрасил свою жизнь у Пелерин. Он ответил, что меня непременно возьмут, и хоть он не может доказать правдивость своих слов относительно девушек немедленно, но на счет выпивки – хоть сейчас. И предложил пойти и распить с ним бутылку красного вина.

Мы отправились в таверну, что возле рынка, и сели за стол. Все вышло так, как он говорил. Еще он сказал, что его жизнь похожа на жизнь моряка, ведь лучшее в профессии моряка – возможность повидать свет, а именно это дает работа у Пелерин. Его служба похожа и на солдатскую, потому что приходится носить оружие, когда Орден путешествует по диким, неосвоенным местам. К тому же еще и получаешь деньги при вербовке. Повсюду принято, что Орден взимает плату с каждого, кто присягает ему на верность. Если потом этот человек решает выйти из Ордена, ему возвращают деньги, но не полностью, а с учетом времени, проведенного в Ордене. Но для нас, рабов, объяснил мне тот знакомый, все иначе. Рабу платят, когда он нанимается на службу. Если потом он захочет уйти, то должен выкупиться. Если же он продолжает служить, то все деньги остаются у него.

У меня была мать, и хотя я никогда не навещал ее, я знал, что у нее нет ни аэса за душой. Размышляя о вступлении в какой-нибудь религиозный орден, я и сам стал более религиозным, но не знал, как мне служить, имея на совести нищую мать. В общем, я подписал бумаги. Естественно, Гозлин, тот раб, который привел меня к Пелеринам, получил наградные, а я отвез матери остальные.

– Уверен, и ты, и она были очень счастливы, – предположил я.

– О, сначала она подумала, что здесь какой-то подвох, но я все-таки оставил ей деньги. Мне надо было срочно возвращаться в Орден, ведь они, разумеется, отпустили меня с сопровождающим. И вот уже тридцать лет я служу здесь.

– Надеюсь, тебя можно поздравить.

– Не знаю. У меня была довольно тяжелая жизнь, но ведь у всех жизнь нелегкая, судя по тому, что я наблюдаю вокруг.

– Да, согласен. – Честно говоря, меня клонило в сон, и я хотел, чтобы он ушел. – Благодарю тебя за рассказанную историю. Это было интересно.

– Хочу кое о чем попросить тебя, – сказал Виннок. – Не мог бы ты задать один вопрос мастеру Палаэмону, если тебе доведется встретиться с ним?

Я кивнул, приготовившись выслушать бритоголового.

– Ты сказал, что, по-твоему, Пелерины – добрые хозяйки. Пожалуй, ты прав. От некоторых из них я видел немало добра, и меня никогда не секли здесь, так – иногда получал пару тумаков. Но ты должен знать, как они управляются. Рабов, которые плохо себя ведут, продают, вот и все. Может, ты не понял меня?

– Кажется, не совсем.

– Много мужчин продают себя в рабство этому Ордену, полагая, так же как и я когда-то, что здесь легкая жизнь, полная приключений. Так оно чаще всего и есть, да и приятно думать, что ты лечишь больных и выхаживаешь раненых. Но тех, кто не устраивает Пелерин, они перепродают, причем за гораздо большую цену, чем первоначально заплатили. Понимаешь теперь, что получается? Вот почему у них нет необходимости бить рабов. Худшее наказание – это отправиться чистить выгребные ямы. Но стоит только попасть в немилость – живо окажешься где-нибудь на рудниках. Вот что я хотел спросить у мастера Палаэмона все эти годы… – Виннок замолчал и закусил губу. – Ведь он был палачом, верно? Он так сказал, да и ты подтвердил.

– Верно, он и сейчас палач.

– Я хотел бы знать: то, что он сказал, имело целью помучить меня, или же он дал совет от чистого сердца? – Виннок отвернулся, и я не мог разглядеть выражения его лица. – Ты спросишь его от моего имени? А там, быть может, и мы с тобой когда-нибудь еще свидимся.

– Он дал тебе лучший совет, какой только мог дать, – ответил я. – Я убежден в этом. Если бы ты остался таким, каким был, тебя давно казнил бы либо он сам, либо другой палач. Ты когда-нибудь видел казнь? Но ведь и палачи не всеведущи.

Виннок встал.

– Рабы тоже. Благодарю, молодой человек. Я удержал его, взяв за руку.

– Могу ли теперь я задать тебе вопрос? Я сам был палачом. Если ты в течение стольких лет опасался, что мастер Палаэмон говорил с тобой только для того, чтобы причинить тебе дополнительную боль, откуда ты знаешь, что я не сделал бы то же самое сейчас?

– Потому, что ты сказал бы другое, – ответил раб. – Спокойной ночи, молодой человек.

Некоторое время я размышлял над словами Виннока и над тем, что когда-то посоветовал ему мастер Палаэмон. Он тоже был скитальцем, возможно, лет за десять до моего рождения. И тем не менее он вернулся в Цитадель и стал мастером гильдии. Я вспомнил, как Абдиес (которого я предал) хотел сделать меня мастером. Конечно, какое бы преступление ни совершил мастер Палаэмон, его скрыли братья гильдии. Теперь он ходил в мастерах, но, как я сам видел, хоть никогда и не задумывался об этом, всеми делами гильдии заправлял мастер Гурло, несмотря на то что был гораздо младше Палаэмона.

Снаружи с крепежными канатами палаток играл теплый ветер северного лета, а мне казалось, что я вновь взбираюсь вверх по ступеням Башни Сообразности и слышу завывание холодного ветра среди твердынь Цитадели.

Наконец, в надежде отвлечься от тяжелых воспоминаний, я встал, потянулся и подошел к койке Фойлы. Она не спала, и мы проговорили с ней несколько минут, потом я спросил, могу ли теперь рассудить участников конкурса. Но она ответила, что мне придется подождать еще один день, прежде чем вынести окончательное решение.

13. ИСТОРИЯ ФОЙЛЫ: ДОЧЬ АРМИГЕРА

– Хальвард, Мелито и даже асцианин использовали свой шанс. Так неужели у меня нет на это права? Даже тот, кто ухаживает за девушкой, думая, что избавился от всех конкурентов, все же имеет одного, и этот соперник – она сама. Женщина может отдаться своему избраннику, но может и предпочесть остаться сама с собой. Мужчина должен убедить ее в том, что с ним она будет счастливее, чем одна. Хотя мужчинам нередко удается убедить женщин в этом, часто бывает совсем не так. В нашем соревновании я хочу быть еще одним участником и, если смогу, выиграю себя для себя самой. Если выхожу замуж за умельца рассказывать истории, разве стану я женой человека, который уступает мне в этом искусстве?

Каждый из мужчин рассказывал историю своей страны. Я поступлю так же. Моя страна – это край далеких горизонтов и широкого небосвода. Это земля трав, ветра и скачущих мустангов. Летом ветер может быть жарким, как дыхание печи, а когда пампасы охвачены огнем, линия дыма растягивается на сотни лиг, и львы, точно демоны, седлают домашний скот, пускаясь вскачь от опасности. Мужчины моей страны смелы, как быки, а женщины яростны, как соколы.

В те времена, когда моя бабушка была молода, в нашей стране, в очень отдаленном месте, стояла вилла. Место находилось в такой глуши, что туда никто не приезжал. Вилла принадлежала одному армигеру, вассалу сеньора Паскуа. Земли там богатые, дом прекрасный. Потолочные балки столь большие и тяжелые, что их целое лето свозили на стройку при помощи могучих волов. Стены – из глины, как стены всех домов в моей стране. Толщина стен – в три шага. Люди, живущие в лесных краях, с презрением относятся к таким конструкциям, но зато в доме с глинобитными стенами всегда прохладно, да и сами стены очень красиво выглядят после побелки, к тому же им не страшен пожар. В доме была башня и просторный банкетный зал, а еще имелось устройство из тросов, ведер и колес, при помощи которого два мерихита, ходившие по кругу, поливали сад, разбитый на крыше.