Илья Стальнов - Удар иглы

• Название: Удар иглы
• Автор: Илья Стальнов
• Жанр: Боевая фантастика

Путь двух избранных – странника, лекаря и авантюриста Фрица Эрлиха, и адепта Белого ордена – ведет через эпохи и испытания в забытье города Абраккар. Там в ожесточенной схватке будет решена судьба человечества…

---

– Замечала. Изредка. А вот несколько дней назад мне будто распахнули ставни в иной мир. Я стала ощущать нечто. Соприкоснулась с иным миром и стала ощущать его присутствие. Удача в ваших опытах, наверное, является следствием этого.

– Расскажите подробнее.

– Я устала. Да и моему кавалеру все прекраснр известно об этом. – Она напряженно посмотрела мне в глаза.

Я отвел взор.

– Вить, а давай тебя тоже испытаем.

– Никакого желания.

– Вить, пожалуйста, – попросила Аля.

И я очутился сидящим на стуле, опутанный проводами, как ожидающий казни на электрическом стуле. Когда Дима включил свой аппарат, меня пронзили тысячи иголок. Не слишком сильно, но достаточно чувствительно. Я вытерпел это. Потом начались опыты с угадыванием масти. Когда загоралась лампочка, я ничего не чувствовал и просто называл масти наобум.

Дима занялся обработкой полученной информации, Ознакомившись с заключением компьютера, он потер пальцами виски и устало произнес:

– Ну вы и парочка.

– Сладкая парочка, – поддакнул я. – Что ты можешь про меня сказать, шарлатанская твоя душа?

– Телепат из тебя ниже среднего. Точнее – вообще никакой. А еще сыщик.

– А биополе?

– Параметры просто ошеломляющие. Некоторые показатели даже зашкаливают, тут тебе и Джуна, и Чумак, и Кашпировский в подметки не годятся. Другие показатели на нуле, как у трупа.

– А это что значит?

– Это значит одно: такого просто не бывает.

– Или то, что твоя аппаратура годится только на лом.

– Моя аппаратура работает как часы. Дело не в ней, а в тебе… Слушай, Виктор, а может быть, ты не человек, а? Только честно признайся…

– Коне-ечно, – ехидно протянул я. – «Все мы тут окружены марсианами», как говаривал журналист Фандор в «Фантомасе»… Дим, мне завтра на работу. И твоя алхимия уже порядком осточертела. По домам?

– Уговорил. Но надеюсь, что вы здесь не в последний раз…

В эту ночь, лежа в постели и обнимая Алю, я думал: а может быть, она не так уж и не права. То, что я сегодня видел в лаборатории, просто так со счетов не сбросишь. Я не знал, что и подумать. Мне стало страшно, И страх был совсем другим, чем тогда, в прошлом году, когда один подонок спустил курок пистолета, упертого мне прямо в живот. Тогда меня спасла осечка в старом парабеллуме. Что спасет меня сейчас, если Аля окажется права? Не знаю…

Я осторожно, чтобы не разбудить Алю, встал и пошел на кухню, прихватив рукопись. Уснуть я все равно не мог…

* * *

"Добравшись до своей походной кровати, остаток ночи я провел без сна. После подобных приключений это неудивительно. Снова меня начали терзать вопросы, на которые я никак не мог найти достойного ответа: кто такие Мудрые и Магистры, что им надо и что может означать вся эта чертовщина? Тут попахивало какой-то темной тайной, чуть ли не чернокнижием. Но откуда ему взяться в наш просвещенный восемнадцатый век? И кто мне поверит, доложи я о заговоре? Да никто – в этом сомнения нет.

Сон все-таки одолел меня, но под самое утро. Очнулся я, когда солнце стояло высоко. Голова отяжелела, мысли – тоже. Сказывались последствия ночной прогулки, К счастью, я не схватил ни простуды, ни даже легкого насморка.

Петра Васильевича в палатке не оказалось. Он, как ранняя птаха, уже улетел по служебным делам. Позавидовав его умению подниматься с восходом солнца, я с трудом оделся, умылся и принялся уплетать за обе щеки пшенную кашу, пахнущую дымом от костра, приправленную доброй порцией коровьего масла. Ее принес в миске разбитной денщик капитана.

Не успел я передохнуть после завтрака, как в палатку вбежал веселый Терехин.

– Все в ажуре. Господин полковник Золотухин распорядился поставить вас на полное котловое довольствие. Василий Иванович командует Фанагорийским лейб-гвардии полком…

– Неужели тем самым? – удивился я.

– Да! Это суворовские чудо-богатыри, с которыми он наголову разбил османов в прошлом году, когда австрийский союзник принц Кобургский запросил подкрепления и Александр Васильевич с отрядом из семи тысяч солдат двинулся ему навстречу. В самую распутицу, преодолев около шестидесяти верст, он расположил отряд на левом фланге австрийского корпуса. В общем, под Фокшанами…

– Знаю, знаю, – прервал я капитана, который готов был поведать мне то, о чем уже знал каждый русский человек. – Суворов и его чудо-богатыри разгромили врага, число коего простиралось свыше тридцати тысяч…

– Более, уверяю вас. Более того! По слухам, нехристей было тысяч под пятьдесят – не меньше. Да столько же осталось в тылу у Суворова… Я сам был там после боя и насчитал более полутора тысяч трупов янычар. С боя взяли много артиллерии, а также захватили весь боезапас турок. При всем том наши потери убитыми составили всего пятнадцать человек. Чуть больше потерь у австрийцев.

– Да, это сражение войдет в анналы славной российской истории…

– Всенепременно, – кивнул Терехин. – Надеюсь, и Измаил достанется нам малой кровью… Скажу вам, как только граф Суворов-Рымникский принял нашу тридцатитысячную армию у генерала Гудовича в день апостола Андрея Первозванного, у нас всех сразу появилась уверенность – быть славной победе! Сразу же граф Александр Васильевич приказал строить с флангов батареи, заготовлять штурмовые лестницы, делать фашины. Вся эта работа закончилась как раз в день прибытия гренадеров-фанагорийцев и мушкетеров-апшеронц ее. Они прибыли в тот же день, что и вы…

– Как думаете, турки могут сдаться без боя? – поинтересовался я.

– Поживем – увидим, – вздохнул капитан. – Кстати, скажу по секрету, – в лагерь доставлена конкретная карта минных подкопов Измаила, сделанная под началом французов. Я ознакомлю вас с ней. Таков приказ командующего. Эти подкопы не плохо было бы обезвредить перед самым штурмом… Ну да ладно, о делах потом. Скажите-ка, дорогой друг, что с вами? Я вижу, вас что-то гнетет.

Терехин заметил, как изменилось выражение моего лица. После его слов о секретной карте минных подкопов в моей памяти всплыли слова загадочных участников ночного сборища. Они ведь тоже говорили о какой-то карте. Ну что же, все подтверждалось, дело приобретало все более серьезный оборот, и я ясно понял, что без помощи Терехина мне не обойтись.

– Не знаю, как и начать, – пробормотал я. – Вот что, друг мой, в нашем лагере действуют шпионы противника.

– Эка удивили! Я же говорил вам – их здесь пруд пруди.

– Вам не знаком кривоногий, низкорослый драгунский офицер, барон?

– Мало ли среди драгунов кривоногих?.. В общем-то, я неплохо их знаю – там есть немало моих знакомых. Какие-нибудь приметы…

– Он немного картавит и делает рукой вот так. – Я продемонстрировал, как ходит барон, будто помахивая при этом несуществующим прутиком.

– Кажется, я догадываюсь, о ком вы говорите. Вы что, всерьез собираетесь заподозрить его в шпионаже?

– Собираюсь, – кивнул я.

– Не знаю, какие у вас основания говорить так, но я могу сказать, что это отважный офицер, хорошо проявивший себя на поле брани. Расскажите мне все, я чувствую, что вы попали в какую-то историю.

– Попал. И пусть мои подозрения остаются при мне.

– Конечно, я мог бы и обидеться, видя ваше недоверие, но это было бы глупо. Думаю, что у вас есть основания вести себя подобным образом. Все равно рассчитывайте на мою помощь…

Хотя моя голова и была забита разными тайнами, но это не означало, что я больше ничем не интересовался. В тот день, сразу после обеда, я получил возможность присутствовать при зрелище волнительном и торжественном – встрече фанагорийцев со своим командующим. Меня оно тронуло до глубины души. Прежде всего, обращением командующего. Так тепло и сердечно мог относиться к солдатам только настоящий отец-командир. Хотя немудрено – ведь этот полк создал сам Суворов, когда еще возглавлял кубанский корпус на Тамани.

– Готов первым доложить великому князю о победе в Измаиле, – без тени улыбки отрапортовал командующему полковник Золотухин – крепыш с лихо закрученными усами.

Суворов тоже не улыбнулся, хотя лучше Золотухина знал, что до штурма оставалось еще несколько дней.

– Исполняйте.

И только после этого они обнялись и рассмеялись, вспомнив, должно быть, как Потемкин послал год назад Золотухина в Петербург, чтобы доложить матушке-императрице Екатерине Второй о Рымникской победе, которой к тому времени еще не было и в помине.

Поздоровавшись с фанагорийцами, Суворов прошел к строю черноморских казаков, стоявших при полной боевой выкладке у своих куренных знамен и осмотрел их вооружение.

– Молодцы! – похвалил он черноморцев. – Оружие свое содержите толково.

– Наказной атаман Захарий Чепега, – представился пожилой казак в ладно сидевшей на нем полковничьей форме. – Це ж мы готовы бить супостата.

– Любезный Захарий Алексеевич, а где же давнишний атаман Антон Андреевич Головатый? – поинтересовался Суворов о своем знакомце.