Мария Элизабет Штрауб - В ловушке

• Название: В ловушке
• Автор: Мария Элизабет Штрауб
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-94145-374-4

Брак Йона Эверманна превратился в унылую формальность. Зато в гамбургской гимназии, где он преподает, его высоко ценят все – и ученики и коллеги. Да и необременительные любовные интрижки с лихвой восполняют то, чего этому импозантному пятидесятилетнему мужчине недостает в семейной жизни. Но однажды в гимназии появляется новая учительница – молодая, красивая, загадочная Юлия, и Йон вдруг впервые понимает, что такое настоящая любовь. Ради нее он готов на все, даже на преступление.

---

– Выпьешь чего-нибудь? Кофе? Бокал вина?

– Кто тебе помог передвинуть шкаф? – поинтересовался Йон. – Ты нашла сильного соседа?

– Да. Итак, что ты выпьешь?

– Воды, – ответил он, робея от ее ледяного тона. – Простой, из водопровода.

Пока она возилась на кухне, он огляделся по сторонам, отыскивая большое фото. И узнал его по черной раме большого формата – оно было повернуто к стене. Ему ужасно захотелось хоть одним глазком увидеть выражение экстаза на ее лице, но он побоялся, что в этот момент вернется Юлия и «накроет» его. Он принялся просматривать компакт-диски, лежавшие рядом с портативным плеером. Странная смесь: Френк Дзаппа, «Ноктюрны» Шопена и два явно самопальных си-ди с корявыми печатными буквами. На первом стояло «Фокс». Он отложил его в сторону, когда появилась Юлия с графином и двумя стаканами.

Она подождала, когда он сядет на софу. Потом устроилась напротив него на полу, в позе портного, не сводя глаз со своего стакана, на указательном пальце ее левой руки Йон заметил свежий пластырь. Юлия явно не хотела начинать разговор первая. А Йон неожиданно растерялся и не знал, с чего начать, хотя по дороге к ней приготовил целую речь.

– Вероятно, ты давно уже знаешь все сама, – наконец проговорил он. – В «Буше» наверняка ходит множество сплетен на мой счет.

Она сделала маленький глоток.

– Я знаю только то, что с твоей женой произошел несчастный случай, – ответила она после небольшой паузы. – Что она упала с лестницы. И сразу скончалась.

– И то, что она была пьяна, тебе тоже наверняка известно.

Она не ответила. Значит, Тимо Фосс все-таки проболтался. Что ж, иного он и не ждал от этого паршивца.

– Мы с ней немного поссорились, – сообщил он.

– Из-за меня?

– Ты стала поводом, но не причиной, Юлия. Я уже сказал тебе однажды, что решил развестись с ней в любом случае. Наш брак изжил себя, давным-давно, задолго до твоего появления. Иначе я не влюбился бы в тебя так сильно.

Она не шевелилась и не отрывала глаз от стакана. Как будто видела в воде нечто, требовавшее ее безраздельного внимания.

– Ну, скажи хоть что-нибудь, – попросил он.

Она тяжело вздохнула:

– Что же мне сказать?

– То, что ты думаешь.

Она поставила стакан на пол рядом с собой и подняла голову:

– Я все время спрашиваю себя, – может, она была бы сейчас жива, если бы не то, что произошло между нами в пятницу?

– Возможно, да. Но, возможно, и нет. Не исключено, что мы поссорились бы с ней по какому-нибудь другому поводу.

– Ты винишь себя в случившемся? За ее смерть?

– Нет, – твердо заявил он. – Не буду тебя обманывать. Я мог бы сейчас разыгрывать перед тобой роль скорбящего вдовца, но не стану. Я не испытываю никакой скорби.

Она задумчиво посмотрела на него, потом перевела взгляд на темное окно. По стеклам опять барабанил дождь. Она вздохнула, подняла руки и сплела пальцы на затылке, приподняв от шеи непослушные кудри. Красный ремешок на запястье казался полоской крови.

– Я желал ей долгих лет жизни, – продолжал Йон. – Я вовсе не хотел, чтобы она умирала. Но я вовсе не схожу с ума от горя, понимаешь? Тебя это шокирует?

От ее уха до ключицы тянулась розовая царапина. Заметив его взгляд, она машинально прикоснулась к ней пальцами.

– Что? Ах, это… Кошка… У моей подруги. – Она разжала пальцы и позволила локонам снова упасть на плечи. – Твои слова звучат равнодушно. Умерла твоя жена, а ты рассуждаешь об этом, словно о погоде. Вы долго прожили вместе?

– Двадцать четыре года.

– Полжизни, – сказала она с упреком, – целую вечность. Ведь ты должен чувствовать хоть что-то. Неужели ты совсем не горюешь о ней?

Он помедлил с ответом. В такой ситуации важным могло стать любое слово.

– Конечно, понять это трудно. Но наш брак был не таким, о каком жалеют.

– Каким же?

– Тебя в самом деле это интересует?

– Разумеется, – ответила она. – Иначе я смогу тебя понять? В данный момент ты кажешься мне совершенно чужим.

– Ну ладно. Тогда задавай мне вопросы. Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать.

Они перешли на кухню. Юлия поставила на стол хлеб, сыр и фрукты, открыла бутылку вина. Йон согласился лишь на половинку бокала – «мне ведь еще садиться за руль». Она не спорила.

О Шарлотте он говорил подчеркнуто тепло и с любовью, чтобы Юлия снова не упрекнула его в черствости.

– Конечно, я любил ее когда-то, – вздохнул он. – Иначе бы не женился. Много лет у нас все шло нормально, даже хорошо. Трудно сказать, из-за чего все сошло постепенно на нет. Определенно, тут была и моя доля вины. В частности, в том, что она начала пить. По-видимому, она ощущала недостаток внимания с моей стороны. Ожидала от меня большего, чем я мог дать. Мы просто отдалялись друг от друга, постепенно, понемногу. Сначала я даже не замечал этого. Но в какой-то момент оказалось, что уже слишком поздно. Нам стало не о чем говорить. Мы много раз пытались, но никогда не находили нужных слов, чтобы быть услышанными друг другом. В итоге наше общение свелось к самым обыденным разговорам. За обеденным столом. Скажем, кто отвезет кота к ветеринару. Кто позвонит сантехнику. – Он протянул руку за сырным ножом и отрезал тончайший ломтик пармезана.

Юлия поставила пятки на край стула и обхватила колени руками. Ее взгляд был устремлен куда-то мимо Йона.

– Вот так. Мы просто жили рядом, – продолжал он. – Она занималась своим садовым питомником, а я своими уроками. Так все как-то и шло, не знаю уж как. Даже ездили вместе в отпуск, как минимум два раза в год.

– Вы спали друг с другом?

– Иногда. Все реже и реже. Чтобы быть точным: последний раз это случилось в январе. В начале января. То есть задолго до того, как я встретил тебя. – Про Эвелин, Кристину, Сюзанну, Веру и прочих он ей не расскажет. Если, конечно, она не спросит, потому что лгать он не станет. – Задолго до того, как я влюбился в тебя, – добавил он.

Она по-прежнему на него не глядела.

– Звучит неубедительно, – сказала она. – Я имею в виду слово «влюбился». Оно не вызывает доверия. Рано или поздно влюбленность проходит. Вот как у вас.

Йон отчаянно замотал головой.

– То, что я испытываю к тебе… это… ну… что-то совсем другое, чем мои тогдашние чувства к Шарлотте. Сейчас это полнее. Больше. Шире. Глубже. Ну, словом, мне трудно описать мое состояние. До сих пор я жил и не знал, что так бывает. Пока не встретил тебя. Я никогда еще не испытывал такого волнения, подъема. У меня словно выросли крылья.

Она сидела неподвижно. Он наблюдал, как медленно вздымается и опускается ее грудь под теплой рубашкой.

– Римляне именовали это fatum, – сообщил он, помолчав. – «Судьба», но в более глубоком смысле. Сверхъестественная сила, сопротивляться которой бесполезно. Своего рода проклятие богов, от которого никуда не деться. Словом, рок.

– Я знаю, о чем ты.

В ее голосе прозвучала такая безнадежная грусть, что он готов был вскочить и обнять ее, утешить. Но знал, что пока этого делать нельзя.

– Для тебя ситуация ужасная, – продолжал он. – Вероятно, ты больше не захочешь меня видеть. То есть, конечно, в «Буше»-то мы будем встречаться, как коллеги. – Он подождал ее ответа, но она молчала. Он испугался. – Юлия?

Она вздрогнула.

– Я не знаю. В данный момент я абсолютно ничего не знаю. – Где-то в комнатах зазвонил ее мобильный телефон.

– Подойди, – сказал он.

– Я включила автоответчик, – ответила она, подтянула колени к груди и положила на них лоб. Дождалась, когда затихли звонки, затем подняла голову. – Сейчас я ничего не могу тебе сказать, Йон. Мне просто нужно время. Да и тебе. Ведь не прошло и четырех дней, как она умерла.

– Разумеется. Ты права. – Он выждал еще несколько минут, но Юлия молчала. – Ладно, тогда я поеду. Ты устала.

Она лишь молча кивнула.

Он замешкался у входной двери, не зная, как попрощаться.

– Спокойной ночи.

Приподнявшись на цыпочках, она поцеловала его в левую щеку, а к правой прижала ладонь. Теперь ее пальцы были теплыми. Йон растрогался; когда спускался по лестнице, нежность переполняла его душу.

Возвращаясь на Бансграбен, он размышлял, правильно ли держал себя. Не стоило ли ему заявить о своей любви более определенно, чтобы избавить Юлию от сомнений и страха? А что она ответила, когда он заговорил про fatum? «Я знаю, о чем ты». Она поняла его. Ее тоже пронзила роковая любовь к нему. Только не нужно ее торопить.

11

В четверг утром Йона встретили в учительской с подчеркнутой теплотой. Мейер-англичанин похлопал его по плечу, Керстин Шмидт-Вейденфельд принесла кружку кофе. Вильде пригласил его к себе домой в ближайшее воскресенье, но Йон отказался с дружеской улыбкой, мол, он сам ждет гостя. В своем ящике он обнаружил траурную карточку от ученического совета гимназии – в ней выражались соболезнования от имени всех учащихся. Йон представил себе, как долго, бесконечно долго ребята спорили по поводу каждой фразы. Надо не забыть и поблагодарить их при первой же возможности.