Елена Плахотникова - Ларт Многодобрый

• Название: Ларт Многодобрый
• Автор: Елена Плахотникова
• Издательство: «Издательство АЛЬФА-КНИГА»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-93556-978-5

Его называли лартом – убийцей из Храма, гайнулом – а это человек, который не дружит с головой, нутером – так обращаются к особам благородной крови и неисчислимых достоинств, Многодобрым – а так обращаются только к целителям. Новый мир не скупился для него на прозвища, но и прежний его мир был щедрым на прозвища и обзывалки: дружбан, реальный мужик, господин доктор, черный хирург – и всё это об одном человеке, об Алексее Сером. Вместо надгробной плиты и поминальных речей он получил новый, непривычный, но очень даже обитаемый мир. И не эльфы и добрые феи обитают в нем, а вполне реальные люди или не совсем люди, с которыми тоже придется жить, даже если ты приручил Нож ларта.

---

Ладно, проехали. Теперь бы подняться.

Поднимусь. Сам. Вот только полежу еще немного и…

– Господин, сейчас нельзя спать.

– Я знаю, Малек, я не сплю.

– Нутер…

– Все нормально, Крант. Я… поднимаюсь. Не трогайте меня.

И таки поднимаюсь. С помощью рук, что скользят и разъезжаются. С помощью халата, что тянет меня вверх и давит, реально давит под мышками. Ну и с помощью мата. А куда без него, родимого? Очень он мозги прочистить помогает.

– Нутер…

Оберегатель сидит на пятках. Колени разведены. Аккурат на ширину моей башки. Что совсем недавно лежала между ними. Морда нортора повернута в сторону. Подбородок вздернут. Шея открыта и подставляется под удар.

– Нутер, если тебе нужна моя жизнь…

– Заткнись, Крант. Убивать я тебя не стану.

У меня за спиной дышит Малек. Мой приказ он выполнил до последней буквы. Даже пальцем ко мне не прикоснулся. А мой халат, это ведь не я, так?

– А пацану сам объяснишь, чего мне вдруг приспичило на твои колени прилечь. Или он слышал наш «семейный» разговор?

– Не слышал. И ничего не видел.

– Почему-то я так и думал.

Над горизонтом лыбится серпик луны. Любопытствует, каких глупостей мы без нее наделали-наговорили. Может, помощь требуется? Эта луна – большая любительница морочить всех и вся.

– Нутер…

– Ну?

– Мне прямо сейчас объяснять?

– После Санута. И…

Желтый серп поднялся выше и стал ярче.

– Да, нутер?..

– Если Малек спрашивать будет, тогда и расскажешь.

– А что мне ему рассказать, нутер?

– Рассказывай чего хочешь. Мне по фигу.

– А может, ему неинтересно будет?..

– Не спросит, значит, не ответишь.

Санут в эту ночь быстренько отсветил свое и спать ушел. А мы – за ним. Новорожденные луны редко дольше часа по небу болтаются.

На следующее утро Первоидущий змея полетать запустил. Типа ветер злой отгонять. (Может, и весь разгонят к тому сроку, как мой тиамный браслет опустеть надумает).

Чудеса-то иногда случаются.

Вон и Крант подтвердить может.

3

– Никунэ… Странное имя.

– Это не Имя.

Девчонка качает головой и хитро так улыбается. Вроде сказать хочет, что день сегодня хороший, настроение у нее тоже хорошее, так что можно посидеть и послушать, какая глупость забрела в мою многомудрую голову. Говорить такое девчонка, понятное дело, не станет. Что такое субординация и инстинкт самосохранения, она знает, но подумать на дядю Лешу всяких гадостей – это она за милую душу и с большим удовольствием! А вдруг я наговариваю на малявку, что, если у нее просто хорошее настроение…

– Да понял я, что это не Имя. Стал бы твой наставник орать настоящее. Да еще у Дороги.

Имена, настоящие Имена, тут берегут как ключ от сейфа, где деньги лежат. Даже прозвище свое говорят не всем. В основном Уважаемыми и Многоуважаемыми друг друга обзывают. Прозвище только близкие друзья знают. Или хозяин, если таковой имеется. А вот прозвище девчонки только слепо-глухой не знает. Никунэ… Это за что же ей такое? Ждущая и всегда готовая. Да ей до этой готовности лет пять еще расти!

– Так называют всех, кто учится быть Зрящим, – сообщает девчонка и опять улыбается. Будто в мысли мои заглянула, и смешно ей от того, чего в них увидела. – Мой Наставник тоже был Никунэ. И Наставник моего Наставника. Даже Величайшую Одри когда-то называли Никунэ.

Вот теперь малявка не улыбается. А почтительно склоняет голову, прижав пальцы к глазам. Потом убирает руки от лица и заговорщицки шепчет:

– Хочешь, покажу настоящий никунэ?

– Ну…

Оглядываюсь на Кранта. Как он реагирует на это «хочешь»? Никак не реагирует. Стоит рядом и, кажется, спит с открытыми глазами.

– Ну ладно, покажи, – киваю малявке.

Она улыбается. Довольна, как слон после ведерной клизмы. Еще бы! Большой и страшный Многомудрый испугался маленькой никунэ, которая только учится быть зрящей.

– Ну давай, показывай, – не выдерживаю я.

– А мне вода нужна.

– Много?

– Глоток.

– Может, вином обойдешься?

Облом мне топать к поалу, сгружать буримс, набирать воду, опять нагружать…

– А вино невкусное.

Ну в девять лет и мне вино не казалось особо вкусным. Но идти за водой все равно в облом. Блин, а Малек на что?

– Малек!..

Пацан появляется вроде бы из воздуха.

– Никунэ нужен глоток воды. Можешь найти?

– Найду, хозяин.

Исчезает что называется на счет «раз».

Приятно быть лентяем! Жизнь хороша, если жить ее не спеша. Не зря же какой-то умник придумал поговорку: «Зачем делать сегодня то, что может сделать за тебя другой?»

– А без воды это никунэ никак нельзя увидеть?

– Смотри.

Девчонка тычет пальцем на ближайшую груду камней. Рядом, в тени, имеется нечто настолько странное, что не сразу и поймешь, что это. Больше всего оно похоже на рыбий скелет, закопанный в землю кверху хвостом.

– А это… оно живое?

Мне достались энергичный кивок, радостная улыбка и поклон благодарности. Рука благодарящего при этом прижимается к груди, а голова три раза (не больше, но и не меньше!) склоняется в сторону дающего. Ну а свободная в это время принимает то, что дают.

В руке у девчонки оказалась чаша. Почти пустая и незнакомая. В моем хозяйстве такой точно не было. До сегодняшнего дня.

– А теперь смотри…

Щеки у нее раздуваются от воды, пустая чаша ставится на ковер, а сама девчонка крадется к камням.

Всю «рыбью косточку» облить не удалось. Ветер отнес брызги в сторону, и они стали быстро высыхать на макушке меньшего валуна. Но часть воды попала по назначению. Несколько «ребер» возле скелетного хвоста стали серо-зелеными. Такой же цвет у гибрида голубой елки и обычной. Да и сами «ребра» вроде немного потолстели.

– Н-да… забавно…

– Смотри. Смотри еще! – шепнула малявка, и попятилась.

И все-таки я упустил момент.

Кажется, только на секунду отвлекся, и вот уже на каждом зеленом ребре по крохотному желтому цветку появилось. Будто этот самый никунэ глаза приоткрыл и смотрит, чего вокруг творится: дальше ему можно спать или кормят и поят здесь уже по полной программе?..

– М-да, милая зверушка. Вот только гладить его мне что-то не хочется.

– И не надо! – дергается девчонка.

– Понятное дело, что не надо. Сломаю еще…

– Никунэ трудно сломать. Он очень крепкий. И… колючий.

– Да уж. На белого и пушистого он совсем не похож.

– Никунэ пьет не только воду, – сообщает Малек, забирая чашу.

– Вино тоже?

– И кровь, – шепчет мне в ухо девчонка и опасливо оглядывается.

Цветущий кошмарик притворяется совершенно безобидным.

– Никунэ кормится всем, что течет. – Голос у Кранта глухой и какой-то скрипучий. Словно нортор три дня молчал и вдруг сподобился. А может, и молчал. Я с ним не разговаривал в эти дни. А на болтуна он не очень похож.

– Откуда такие познания, Крант? Или это любимый цветочек норторов?

– У норторов нет таких цветов. И мы не садим ничего на землях ипш. – Сберегатель опять замолчал. Наверно, на очередные три дня. А девчонка придвинулась ко мне и зашептала в ухо:

– Говорят, никунэ вырастает там, где умер ипша. Никунэ называют еще «дыхание ипши».

– Дух ипши, – поправил ее Малек.

А я думал, пацан уже ушел. Решил, что он понес чашу туда, где взял. Умеет Малек быть незаметным.

– Откуда ты знаешь про «дух»? – Все-таки Кранту надо срочно промочить горло. Если уж мои уши «царапает» его голос, то…

– Знаю. И все. – Похоже, Мальку он тоже чего-то где-то поцарапал.

– Нутер!..

– На. Пей, – протягиваю Кранту свою чашу. – А ты иди сюда. – Смотрю на Малька и хлопаю подстилку рядом с собой. – Садись и поговори с любимым господином. Ему тоже интересно: когда это ты гулял в этих местах и зачем посадил такой дивный цветочек?

– Я не был здесь. Никогда, – шипит Малек, глядя почему-то на нортора. – И никунэ первый раз в жизни вижу.

– Откуда тогда знаешь? – Горло Крант промочил, но скрип остался.

– А ты откуда про никунэ знаешь? – отвечает Малек.

– Знаю.

– А я знаю, что кровь норторы любят больше, чем тифуру.

– Любят, – согласился Крант. Он присел слева от меня, каким-то неповторимо-бескостным движением. Поставил возле моей руки пустую чашу, облизнулся. Нагло, напоказ. – Я тоже люблю. Но и тифура сойдет, пока нет крови.

Не знаю, чего Малек собирался ответить ему. Не успел он этого сделать. Я впечатал кулак в подстилку.

– Хватит собачиться, мужики. Надоел мне этот базар.

И сразу стало тихо. Я и не глядя знал, что спорщики в последний раз боднут друг друга взглядом, а потом вспомнят про дела. Важные и неотложные. Которые срочно надо выполнить. А на все остальное – положить и забыть.

«Забыть» – это правильно. Ни один из них не начинал войну Мостов и Башен. И не заканчивал ее. Устроить ипшам Варфоломеевскую ночь тоже никто из них не приказывал. В этой жизни точно не приказывал. Да и в прошлой… еще как сказать.