Марк Дейч - Коричневые

• Название: Коричневые
• Автор: Марк Дейч
• Издательство: Терра – Книжный клуб
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-275-00760-4

Книга известного публициста о страшной угрозе, перед которой российское общество оказалось в самом начале нового тысячелетия. Эта угроза национал-социализма и самое главное (и страшное) – беспечность власти, а порой – прямое покровительство отечественным нацистам.

---

Разразился скандал. Полагаю, что Эйдельман в какой-то мере на него рассчитывал – однако вовсе не для того, чтобы привлечь к себе внимание (хотя не исключаю, что этот мотив тоже присутствовал). Симптомы ксенофобии, вполне очевидные при советской власти, в период заката империи отчетливо обозначились в виде шовинизма и антиинородчества. Пахло погромами.

«Патриотическая братия» подняла тогда Астафьева на щит. К чести Виктора Петровича, он быстро понял, что к чему, и громко объявил о своем разрыве с лагерем Проханова-Белова. «Братия» сделала еще один шаг – теперь уже к ненависти. Ну, это мы знаем: «Кто не с нами…» и так далее. С тех пор «патриоты» постоянно травили немолодого и не слишком здорового писателя. И вот «Советская Россия» (она же – «Совраска») публикует очередную порцию своего… как бы это помягче выразиться… варева под названием «Откровенное объяснение с писателем В.П.Астафьевым». «Откровенность» состоит из двух частей.

* * *

Часть первая – от имени некоего «беспартийного патриота-большевика». Это он сам так себя именует. Уже смешно.

Поначалу сей «беспартийный большевик» рассказывает о своей родословной. О том, как его отца раскулачили, но он, отец, тем не менее в колхоз не пошел, а до конца жизни жил хоть и в деревне, но сам по себе. Единоличником, стало быть. И советская власть его не преследовала, «ибо он ей не вредил».

Чтобы раскулаченного – да не загнали в колхоз (если не в лагерь)? Сомнительно. Разве что папа чем-то сильно угодил этой власти. Вот только чем?

Далее сын этого папы, «беспартийный патриот», утомительно подробно пишет о том, как хорошо жилось ему при коммунистах. И трехкомнатную благоустроенную квартиру ему дали, и «Жигули» он купил, и на сберкнижке было у него накоплено двадцать тысяч рублей.

Двадцать тысяч – это по тем временам еще четыре «жигуля». Неплохо зарабатывал сын раскулаченного. При этом в анкетах небось никогда правду не писал: дескать, папу моего во время коллективизации того. Прищучили. А тот так и остался единоличником.

Или, может, еще один Павлик Морозов? Неубиенный?

Любопытно, что сей «беспартийный патриот» ни словом не упоминает о том, где же это он зарабатывал свои немалые денежки. В каком таком Эльдорадо. Зато Астафьева сильно попрекает. Мол, только благодаря советской власти стал Виктор Петрович писателем. А то был бы пастухом, свинарем или вовсе безработным.

Этим невдомек, что писателями рождаются. Это большевиками становятся. Хоть партийными, хоть бес.

* * *

Часть вторая – от имени «депутата горсовета». Какого горсовета, неизвестно, да и не важно это. А важно, что тут уже некая идеологическая подоплека присутствует. В самом начале своего послания депутат заявляет, что Астафьева он не знает, произведений его не читал и читать не будет.

Что– то подобное мы уже слышали. «Антисоветских пасквилей Солженицына я не читал, но…»

Это бы еще ладно. «Люди моего поколения, – пишет далее „депутат“, – не видели ни ГУЛАГа, ни Сталина с Берией. Это для нас история, а для наших детей – древняя история».

Ну зачем же вы так, товарищ «депутат»? Видеть необязательно.

Я маленькая девочка,
Танцую и пою.
Я Сталина не видела,
Но я его люблю.

Вот и вся недолга.

Ну и все прочее – в том же ключе. Советском. Дескать, клевещет Астафьев на советскую власть. А почему клевещет? А вот почему (внимание, граждане!):

«Астафьев не понял, что его используют. Он стал шабесгоем – прислужником жидов – врагов России. Недавно в Москве собрались писатели, представители ПЕН-клуба. Среди четырех писателей от России русским был один Астафьев».

Не завидуйте, товарищ депутат. Ну что поделаешь: евреи – талантливый народ. И русские – талантливый народ. И узбеки. Неталантливых народов нет. А вот бездарных людей – сколько угодно. Антисемитизм – он как раз от бездарности. Это еще русский философ Николай Бердяев заметил. Талантливый, между прочим.

У Астафьева, заявляет депутат, «аберрация зрения».

Надо же, слово какое знает: «аберрация»… А со зрением у Астафьева действительно не очень. С войны, после контузии. Но аберрация скорее у этих товарищей, беспартийного идио… извините, «патриота-большевика» с депутатом. Аберрация совести. Впрочем, совесть для них – понятие чрезмерное. Подлец – он и есть подлец.

* * *

Чем же так прогневал замечательный писатель Виктор Астафьев редакцию «Совраски» и ее читателей? Обратимся за разъяснениями к самому Виктору Петровичу. Своим «оппонентам» он ответил так:

«Мы с вами жили, вероятно, в разных странах и на разных землях. Я с семьею жил очень плохо, схоронил двух дочерей, одна из которых умерла с голоду, вторая от „хорошей“ жизни получила еще в детстве болезнь сердца и умерла в 39 лет. Досрочно окончили свои дни все многочисленные родные моей жены и мои, кроме того, закопано в землю, измучено в лагерях смерти 12 миллионов человек, которые возводили гиганты нашей индустрии и создавали вашу хорошую жизнь. Вероятно, от хорошей жизни разбежались крестьяне из сел и опустела деревенская Россия, вероятно, от хорошей жизни торчал наш народ в очередях за всем, что составляет суть жизни человека, – за хлебом, за селедкой, за сахаром, уж о масле и колбасе – это и стоять не надо было, это просто отсутствовало наяву и виделось во сне нашим трудящимся, 87 процентов дохода которых присваивало государство и кормило партию свою, элитную часть общества да сорило деньгами и добром на содержание так называемых друзей наших.

Ничего удивительного в том нет, что мы жили с вами в разных странах, я еще и воевал в другой армии, очень далекой от той героически-хвастливой, всех и все побеждающей, правда, при соотношении потерь 1:10, ну да кому это интересно знать.

А еще я знаю, что у нашего народа была всегда короткая память или отсутствие ее вовсе. Вы – рядовые представители этого беспамятного и неблагодарного народа, а неблагодарность есть тягчайший грех перед Богом, о чем вы забыли или никогда не знали».

То, о чем написал Виктор Астафьев, – это и есть наш отечественный фашизм в муссолиниевском варианте. Немецкий национал-социализм отличался от него лишь одним – расизмом, который в доктрине дуче отсутствовал.

Поначалу расизма не было и у нас. А был, напротив, интернационализм. Правда, спустя непродолжительное время выяснилось, что большевики предпочитают интернационализм без жидов и прочих «чурок». Предпочтение это было столь очевидным, что коммунистические пропагандисты приучили нас называть гитлеровский режим фашистским: и без того различия между коммунистами и нацистами были незаметны, так тут еще и сам термин – национал-социализм – использовал святое для большевиков понятие.

Столь явной аналогии необходимо было избежать. Поэтому немецкий нацизм до сих пор остается для нас фашизмом. Впрочем, в нашей палате №6 всё давно перепуталось и переплелось. Красные и коричневые сплелись в экстазе. У них общие друзья и общие же враги. А ведь еще недавно нам казалось – такого не может быть, потому что не может быть никогда. Разве что в бреду.

ЗАПИСКИ ИЗ ЖЕЛТОГО ДОМА

Эти записки вовсе не только про Жириновского, который, в пику американцам, призвал оказать посильную помощь его друзьям-талибам. Этот г-н, я имею в виду Владимира Вольфовича, у нас в отдельной палате содержится. Для буйных. Наше общее отделение, конечно, поспокойнее, но тоже, знаете ли, не подарок.

А за решетчатыми нашими окнами – весь прочий мир. Как оказалось – на удивление стройный. 11 сентября 2001 года я был в Лиссабоне. На центральной улице города ко мне подбежал явный «туземец». На ломаном английском, отчаянно жестикулируя, спросил: «Вы американец?» Не дожидаясь ответа, задыхаясь от переполнявших его чувств и глотая слова, он сказал: «В Нью-Йорке такое произошло! Это кошмар!» И побежал дальше.

В его глазах был ужас.

Это – реакция нормального человека. Что называется, простого бедного португальца (Португалия – самая бедная страна Западной Европы).

В нашем отделении – совсем другая реакция:

«Ударами „боингов“ в стены небоскребов было восстановлено равновесие мира, покачнувшегося под тяжестью американского греха».

Это главный «духовный оппозиционер» написал, г-н Проханов.

Сей г-н болен – давно и безнадежно. Болен злобой и ненавистью. Но рядом с ним не медсестры со шприцами, полными аминазина, а мы – внимающие, одобряющие, аплодирующие. Это значит, что мы такие же. Больные и злобные. Аминазина только на всех не хватает.

Откуда дровишки, готовые послужить костром нового аутодафе? Да вот:

«Меня обгоняет кофейного цвета „мерседес“ с толстобоким „джипом“ охраны, – продолжает все тот же «лидер духовной оппозиции», к тому же называющий себя «православным». – В «мерседесе» на заднем сиденье сидит толстый красногубый преступник, на чьем счету несколько заказных убийств, незаконная приватизация громадных советских заводов, перекачка миллиардов долларов из чахнущей России в оффшорные зоны, нефтяные махинации, благодаря которым чеченские боевики получают деньги на покупку оружия. Он отдыхает, прижимает к себе надушенную красивую шлюху. Не стесняясь водителя, лезет ей под юбку. Кортеж обгоняет меня, обдавая запахом порока и крови. Гляжу ему вслед. Ненавижу».