Нил Гейман - Добрые предзнаменования

• Название: Добрые предзнаменования
• Автор: Нил Гейман
• Жанр: Юмористическая фантастика

Время пришло. Финальная схватка между силами Добра и Зла. Конец Всего. И Антихрист, дитя Князя Тьмы, был послан на землю. Не лично Князем Тьмы, естественно. Для этого существуют исполнители. Так сказать, демоны – и ангелы – полевые агенты. Самые опытные. Самые верные. Самые самые. Собственно, ради этого момента агенты тысячелетиями вели сражения за души на Земле. В Конце Света сам смысл их существования. И вот пред ними раскрылись сияющие перспективы. Ангелу – вечность в раю – под музыку арф. Исключительно арф. Ни единой гитары. Или даже гобоя. А ангел как-то привык уже, знаете, к хорошему. А уж демону, современному, с мобильником, на совершенно пижонском Бентли 56 года выпуска – ему перспективка провести остаток вечности, подбрасывая лопатой уголек к котлам грешников – хуже святой воды под ногти. А ничего не поделаешь... Или все-таки попробовать?

---

– Должно быть, там, где вы жили раньше, все было совершенно по-другому, – продолжала сестра Мэри.

– Наверное, – ответил мистер Янг, который никогда об этом не задумывался. Латтон, насколько он помнил, был очень похож на Тадфилд. Те же заборы между домом и железнодорожной станцией. Те же люди.

– Здания, например, были повыше, – сказала сестра Мэри отчаянно.

Мистер Янг на нее уставился. Он мог вспомнить разве что одно здание – с офисами «Эйлайенс энд Лейчестер».

– Вы, наверное, ходите на кучу вечеринок, – сказала монашка.

А. Наконец-то хорошая тема… Дейдре такие очень нравились.

– Точно, – сказал он с чувством. – Дейдра для них джем делает. А мне приходится с Белым Слоном помогать.

Это была та часть жизни общества, собирающегося в Букингемском дворце, о которой сестра Мэри и не догадывалась.

– Должно быть, это подарки Королеве, – кивнула она. – Я читала о том, что иностранные послы дарят ей разные разности.

– Простите?

– Я, знаете ли, большая фанатка Королевской Семьи.

– О, я тоже, – отозвался мистер Янг, благодарно впрыгивая на новую ледяную дорожку в путаной реке сознания. Да, с Королевской Семьей проблем не было. С ее лучшими членами, понятно, которые своим присутствием помогали маханию рук и открытию мостов. Но не с теми, что ночи напролет торчали на дискотеках, и которых тошнило прямо на папарацци[9].

— Это славно, – сказала сестра Мэри. – А то я-то думала, американцы их не очень любят.

Она продолжала чирикать, помня инструкцию, что члены Ордена всегда должны говорить все, что у них на душе… Мистер Янг больше не мог слушать, и слишком устал, чтобы волноваться из-за какого-то там разговора. Должно быть, религиозная жизнь сделала этих людей слегка странными. Ему очень хотелось, чтобы миссис Янг проснулась. Потом одно из слов в потоке, исходящем из уст сестры Мэри, задело струну надежды в его сознании.

– Нет ли, случайно, возможности достать для меня чая? Может быть хоть маленькую чашечку? – попробовал он.

– О господи, о чем же я думаю? – вскричала сестра Мэри, и ее рука взмыла ко рту.

Мистер Янг ничего не сказал.

– Сейчас же займусь, – сказала она. – Только, вы уверены, что не хотите кофе? На следующем этаже есть одна из этих новомодных машин.

– Чая, пожалуйста, – ответил мистер Янг.

– О, да вы действительно стали прям как мы! – весело бросила сестра Мэри, выбегая.

Мистер Янг, оставленный наедине со спящей женой и двумя младенцами, уселся в кресло. Да, все эти странности, должно быть, от ранних подъемов, частого преклонения колен и всего подобного – хорошие люди, конечно, но явно слегка сдвинутые. Хотя, как-то он видел фильм Кена Рассела с монашками. Там, вроде бы, таких вещей не происходило, но дыма без огня не бывает…

Он вздохнул.

Тут-то и проснулся Ребенок А – и сразу по-настоящему громко заорал.

Мистер Янг за всю свою жизнь так и не научился успокаивать ребенка. Собственно, у него никогда не хватало духа даже попробовать… Он всегда уважал сэра Уинстона Черчилля, и похлопывать по заднице его маленькие копии было неудобно.

– Добро пожаловать в мир, – сказал он. – Скоро к нему привыкнешь.

Малыш закрыл рот и злобно на него взглянул – словно он был непокорным генералом.

Как раз в этот момент вернулась сестра Мэри с чаем. Сатанист она там или нет, но она нашла тарелку и поместила на нее кучку мороженых бисквитов. Таких, какие можно получить только в придачу к чаепитию. Бисквит мистера Янга был настолько же розов, насколько розов хирургический инструмент, а к белому льду кто-то добавил снеговика.

– Не думаю, что вы обычно такие едите, – сказала монашка. – Это то, что вы зовете печеньем, а мы – бисквитами.

Мистер Янг открыл было рот, чтобы объяснить, что и он называет бисквиты бисквитами, и даже обитатели Латтона так же их называли, но тут в комнату, задыхаясь, влетела еще одна монашка.

Она взглянула на сестру Мэри, поняла, что мистер Янг понятия не имеет о пентаграммах, и ограничилась указыванием на Ребенка А и подмигиванием.

Сестра Мэри кивнула и мигнула в ответ.

Монашка укатила ребенка.

Подмигивание – один из самых многосторонних способов человеческого общения. Можно кучу всего сказать подмигиванием. К примеру, подмигивание новой монашки значило:

Где ты была?! Ребенок Б родился, мы готовы произвести обмен, а ты вдруг оказалась не в той комнате с Мятежником, Разрушителем Царств, Ангелом Бездонной Ямы, Великим Зверем по имени Дракон, Принцем Сего Мира, Отцом Лжи, Сатанинским Отпрыском и Повелителем Тьмы, да еще и чаи распиваешь. Меня чуть не застрелили, понимаешь ты это?

И, по ее мнению, ответное подмигивание сестры Мэри значило:

Вот Мятежник, Разрушитель Царств, Ангел Бездонной Ямы, Великий Зверь по имени Дракон, Принц Сего Мира, Отец Лжи, Сатанинский Отпрыск и Повелитель Тьмы, и я не могу говорить, пока здесь находится этот иностранец.

А сестра Мэри считала, что подмигивание пришедшей значило:

Молодчина, сестра Мэри – сама детей поменяла! Теперь укажи мне лишнего ребенка, и я тебе позволю спокойно попить чаю с Его Высокопревосходительством, американским культатташе.

А ее собственное подмигивание значило:

Вот, дорогуша, вот Ребенок Б, убери его и дай мне поболтать с Его Превосходительством. Я давно его хотела спросить, почему у них там куча высоких зданий с зеркальными окнами.

Все эти тонкости не были поняты мистером Янгом, который был здорово смущен во время этого обмена и подумал: «Да, этот мистер Рассел знал, о чем говорил, это точно!».

Ошибка сестры Мэри могла бы быть замечена второй монашкой, если бы ее в комнате миссис Даулинг все время не отвлекали люди из спецслужб, которые смотрели на нее с постоянно растущей тревогой. Это происходило из-за того, что их натренировали совершенно определенным образом реагировать на людей в широкой одежде и больших головных уборах, вот бедняги и мучались теперь из-за конфликта сигналов. А люди, мучающиеся из-за конфликта сигналов – совсем не самые лучшие люди для держания оружия, особенно если они только что видели деторождение – точно не американский способ прибавления мирового народонаселения. К тому же, они слышали, что в здании полно религиозных фанатиков.

Миссис Янг перевернулась.

– Вы уже выбрали для него имя? – лукаво спросила сестра Мэри.

– Хмм? – отозвался мистер Янг. – А. Еще нет, вообще-то… Была бы девочка, назвали бы Люсиндой в честь матери. Или Жермен – Дейдрин вариант.

– Баламут – неплохое имя, – бросила монашка, вспомнив классику. – Или Дамиэн… Дамиэн – очень популярное сейчас имя.

Анафеме Приббор – ее мать, которая плохо разбиралась в церковных делах, прочла в один прекрасный день это слово и подумала, что оно вполне подходит в качестве женского имени – было восемь с половиной лет, она читала Книгу – под одеялом, с фонариком.

Другие дети учились читать по классическим букварям с красочными картинками яблок, мячей, тараканов и тому подобного. Не так было в семье Приббор – Анафема училась читать по Книге.

Не было в ней ни яблок, ни мячей. Была неплохая гравюра восемнадцатого века с изображением горящей на костре – и весьма радостной по этому поводу – Агнес Безумцер.

Первое слово, которое девочка смогла разобрать, было «прелестные». Очень мало детей в возрасте восьми с половиной лет знало, что, кроме всего прочего, оно значит «совершенно точные». Одной из знающих это была Анафема.

Следующее слово было «аккуратные».

Первым прочитанным ей вслух предложением было:

«Говорю вам сие, и запомните вы слова мои. Поедут Четверо, и еще Четверо, а также Трое покатятся по небу, и Один помчится, огнем окруженный, и ничто остановить не сможет их: ни рыба, ни ливень, ни дороги, ни демон, ни ангел. И тебя они также возьмут с собой, Анафема».

Анафеме нравилось про себя читать.

(Были книги, которые внимательные родители, читающие вполне определенные воскресные газеты, могли приобрести – с именем ребенка как главного героя или героини. Это делалось для повышения интереса к книге. В случае Анафемы, в книге была не только она – на настоящий момент лишь в одном месте – но также ее родители, и их родители, и все – аж до семнадцатого века. На тот момент она была слишком молода и эгоцентрична, чтобы придать должную важность тому, что в книге ни словом не упоминались ее дети, да и что-либо, отстоящее более чем на одиннадцать лет от сегодняшнего дня. Когда тебе восемь с половиной, одиннадцать лет – целая жизнь, собственно, если верить Книге, так и будет…)

Она была умным ребенком с бледным лицом, черными глазами и черными волосами. Как правило, она заставляла людей чувствовать себя неудобно – семейная способность, унаследованная, вместе с большими, чем ей было нужно, экстрасенсорными способностями, от своей пра-пра-пра-пра-прабабушки.