Сергей М. Зайцев - Варяжский круг

• Название: Варяжский круг
• Автор: Сергей М. Зайцев
• Издательство: Букмэн
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1997
• ISBN: 5-7848-0087-6

Новый исторический роман Сергея Зайцева уводит читателя в глубокое средневековье – в XII век, в годы правления киевского князя Владимира Мономаха. Автор в увлекательной форме повествует о приключениях и испытаниях, выпавших на долю его юного героя. Это настоящая одиссея, полная опасностей, неожиданностей, потерь, баталий, подвигов И нежной любви. Это битва с волками в ночной степи, это невольничьи цепи, это рэкетиры на средневековых константинопольских рынках. «Варяжский круг» – остросюжетное повествование, построенное на богатом историческом материале.

---

Лисий хан выполз из норы и созвал сорок слуг и указал им сорок дорог. И сказал: «Я поел досыта. Когда я снова буду голоден, вся Кумания должна знать о смерти Бунчука Лиса»…

И покатилась, зашуршала по степи лисья слава.

Когда взошло солнце и рассеялся туман, Берест и Эйрик подумали, не лучше ли им будет плыть по ночам, а днем где-нибудь укрываться. И пока они решали это, челн их несло течением по самой стремнине и были они отовсюду на виду. Но также и с челна было видно далеко вокруг.

Здесь и увидели Берест с Эйриком впереди себя человека. Тот стоял на правом берегу, на высоком холме, и, заметив их, размахивал руками.

Эйрик и Берест, ожидая какой-нибудь хитрости со стороны команов, решили быть во всеоружии. Эйрик взял со дна челнока меч, а игрец крепче сжал весло. Еще раз внимательно оглядели пустынные берега.

Течением реки их поднесло ближе, и скоро они рассмотрели, что человек, поджидающий на холме, невысок и худ и что при нем нет оружия. Наконец они узнали в этом человеке девочку Эмигдеш… Все трое были очень рады встрече и сели поговорить на песке. Но осторожная Эмигдеш сказала, что им нужно спешить, сказала: ищет их воин Кергет с малой ордой, и послал он людей в Балин за ханами-братьями, и грозит сжечь русов живыми в огне. Но, сказала Эмигдеш, Яська сумела обмануть Кергета, посоветовав ему искать русов на севере. Кергет сначала не поверил Яське, помня про ее близость с игрецом, но Яська убедила его, сказала: «Выпусти пойманную мышь – к норе побежит она. Так же и русы побегут к своей Руси»… Еще дала Эмигдеш беглецам две полные горсти курута.

Потом девочка долго смотрела вслед уплывающему челну. Она стояла на камне, махала рукой и кричала: «Ичкин!.. Ич-кин!..» А когда наконец челн скрылся за поворотом реки, Эмигдеш упала на еще влажный от росы мшистый камень и долго лежала на нем неподвижно. И если бы случайный путник в этот миг оказался рядом, то, наверное, мог бы сравнить маленькую худенькую Эмигдеш со степной ящеркой.

Однако как ни спешили, как ни таились беглецы-русы, а Кергет все же настиг их. И сделал это на четвертый день в том месте Донца, которое издавна именовалось в народе Хурджун – переметная сума. Здесь два одинаковых холма, стоящие на разных берегах, соединялись бродом. И когда Берест и Эйрик появились в виду Хурджуна, то и правый холм, и сам брод уже были сплошь покрыты поджидающими их всадниками.

Заметив челн, половцы принялись от радости размахивать копьями и так искусно выкрикивать собственные кличи, что общий крик прокатился по орде тремя-четырьмя волнами. Среди этих всадников не было команов-пастухов и команов-земледельцев. Здесь под началом Кергета собрались только витязи – слуху, понимающему воинские кличи, это было бы ясно издалека. От лета до лета такие витязи в седле; в битве живут, от добычи кормятся, в погоне веселятся. По обеим Куманиям собирал их хан Окот. Славные витязи! Им чью-нибудь голову сабелькой снести – всегда милее, чем оставить на месте.

Скрыться теперь от половцев – было делом немыслимым. Тогда поднялись русы в челне, взяли в руки оружие, что имели, меч да весло, и сговорились на этот раз живыми в плен команам не даться. Течение быстро справилось с легким челном и поднесло его к мелкому броду, к самым копытам Кергетова коня.

Им сказал воин Кергет с усмешкой:

– Рус, от комана в Кумании разве скроешься?

А витязям понравились эти слова, и они похвалились:

– Коману ковыль укажет путь. Ему камень – брат, а река – сестра. Всё говорят коману. И даже ветер разговаривает с команом, когда свистит в натянутой тетиве.

За этим разговором всадники окружили челн со всех сторон, потом кто-то из них торцом копья сильно ударил по краю челна и перевернул его. Берест и Эйрик, не ожидавшие такого подвоха, полетели в воду, а когда опомнились, то были уже безоружны и на руках у каждого висело по два комана.

Воин Кергет сказал:

– Поверьте, русы-ичкин, эти люди, что пришли со мной, сумеют красиво отомстить за своего любимого хана. Но мы не будем убивать вас здесь. Это значило выпустить стрелу в небо, в котором не пролетал гусь. Мы отвезем вас в Кумай и сожжем на медленном огне посреди майдана, чтобы все видели, как вы будете мучиться. И чтобы видела Яська!..

Атай и Будук, братья-ханы, стоявшие здесь же, согласно кивнули. А Будук, который вообще говорил редко, сейчас сказал:

– Русы сами искали смерти.

Атай встретился глазами с игрецом.

– Ты, ичкин, убил моего брата. Я ничего не могу сделать для тебя. И это будет по чести…

На груди хана Берест увидел новый курай, совсем не похожий на прежний. Эта дудочка была больше и грубее, и звук ее, наверное, не был так нежен и чист, как у старой дудочки. Игрой на этом курае, должно быть, никто не сумел бы разжалобить даже слезливой старухи, не то что киевского тиуна или половецкого хана.

Перехватив взгляд Береста, хан сказал:

– Новый курай – новый голос. К этому трудно привыкнуть, но нужно уметь привыкать.

Здесь человек Кергет понял, что Атаем сказано больше, чем сказано, и на этом решил покончить с разговорами. Он приказал своим команам подвести для русов коней, он приказал приготовить колодки.

Но громкий окрик с левого берега остановил команов:

– Эй, Кергет!..

Все, кто был, обернулись на голос и увидели, что противоположный холм, подножие его и значительная часть берега заняты большой ордой. И тут же половцы из Кумая прикинули, что всадников в подошедшей орде чуть ли не вдесятеро больше, чем их самих. При этом не струсили команы и не попятились, однако поутихли и обратились в слух.

– Это Атрак! – узнал кто-то.

Тут заметили всадники из Кумай-орды, как переменились к ним шаруканиды: исчезло в них прежнее дружелюбие, глаза, еще недавно смиренно опущенные вниз, теперь глядели прямо, уверенно, жестко. Были и высокомерные лица – у тех, кто поднялся на холм. Были и наглые усмешки – у тех, кто уже послал коней в воды Донца. И держали себя шаруканиды так, как держался бы победитель перед побежденным, хотя, как будто, еще не было и намека на противоборство. Видя все это, всерьез встревожились всадники из Кумая, подобрались в седлах и, заняв брод, выстроились широкой дугой. О пойманных русах они уже позабыли и подумывали теперь, как бы самим не оказаться в ловушке, и оттого поглядывали в разные стороны.

– Послушай меня, Кергет! – крикнул хан Атрак. – Был я этими днями на охоте и встретил в степи много лис. Ты не поверишь мне, Кергет, – лисы плакали человеческими слезами и причитали, поминая имя Бунчука-Кумая. Сказали мне лисы, что нет уже в живых ихнего защитника и брата. Ты слышишь?..

– Слышу, – едва прошевелил губами Кергет.

Атрак продолжал:

– Тогда я оставил охоту и, обескураженный и скорбящий, зашел так далеко, как не заходил никогда. Я увидел перед собой ваш городок Балин и приблизился к нему. И ваш Балин сдался мне без боя… Я кое-что решил перестроить в нем и потому многое разрушил!

Всадники из Кумай-орды сказали:

– Много презренных птиц садится на мясо, когда от мяса отходит волк.

Хан Атрак заговорил громче:

– Потом я заехал в Кумай. Я хотел погостить у Кергета, я хотел пролить слезу над телом брата. Но тела его так и не нашел. И подумал, что судьбы сыновей часто схожи с судьбами отцов… Зато мы угостились вашим айраном и вашими женщинами! Слышишь, Кергет?..

Половцы из Кумай-орды в гневе заскрипели зубами. Они сжатыми кулаками ударили себя по бедрам и схватились за рукояти сабель.

А шаруканидов тем временем все прибывало – как будто целая степь собралась под их бунчуки. И они, глядя издали на своих недавних обидчиков, теперь открыто насмехались над ними – говорили что попало и не боялись отмщения. Шаруканиды тоже схватились за рукояти сабель, им хотелось унизить прославленных витязей не только словами.

Хан Атрак сказал:

– Посмотри, Кергет, сколько нас! Оставь в покое свою саблю и подумай, воин, можно ли подняться аилом на целый народ, можно ли одиночке остановить реку. Не спеши с ответом, Кергет! Знай, что мне не нужен новый Бунчук-Кумай. Я его не допущу! А ты со своими витязями мог бы стать моим правым крылом. Кумания ценит хороших воинов!

Однако не прельстился обещаниями Атрака человек Кергет. Истинный витязь, завоеватель земель, он выхватил саблю из ножен и с кличем Бунчука-Кумая «Айва!» ринулся на левый берег. И вся Кумай-орда подхватила этот грозный клич и пошла вслед за Кергетом. И Хурджун в один миг окрасился кровью. Первые сраженные витязями команы пали на дно Донца, вторые сраженные сплошь устлали травянистый берег. Сами же доблестные витязи Бунчука-Кумая, прорубившись сквозь толпы шаруканидов на холм, на том холме и сложили свои головы…

Берест и Эйрик, так внезапно и случайно обретшие свободу поймали в водах Донца свой челн, оттолкнулись от берега и к тому времени, когда звон сабель затих, были уже далеко.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ