Наталия Орбенина - Сказочник

• Название: Сказочник
• Автор: Наталия Орбенина
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-373-01377-2

О чем мечтают все романтичные барышни? Конечно, о любви и прекрасном принце, который превратит жизнь любимой в волшебную сказку. Софья Алтухова, провинциальная учительница, тоже мечтала о том, что ее любимый будет не такой, как все. И ее мечта сбылась! Ей встретился столичный литератор Феликс Нелидов – знаменитый писатель, чьими волшебными сказками зачитывается весь Петербург. Но грезы любви внезапно оборачиваются кошмаром!

---

Софья жила как во сне, и она молила Бога, чтобы он позволил ей впасть в летаргию. Правда, иногда холодный разум, который затаился где-то очень глубоко, тихонько подсказывал, что рай не может длиться вечно. Что они не могут кочевать, как цыгане, без своего угла, да еще по чужбине. Все равно когда-нибудь придется возвращаться в Россию. А если возвращаться, надо разводиться с Горшечниковым, переживать позор бракоразводного процесса. Значит, снова Эн-ск. Нет, не думать об этом. Если это неизбежно, то зачем забегать вперед, зачем расстраивать себя именно теперь, когда так хорошо!

Похожие мысли посещали и Нелидова. Поначалу он тоже пребывал в сумасшедшем упоении, любовный угар оказался столь силен, что даже лишил его возможности творчества. Творчество требует много эмоций, много души, но для него ничего не оставалось после сладостных объятий и поцелуев. Но как бы ни был сладок мед, он все же когда-нибудь да кончается. А если и остался еще, то уже не кажется таким сладким и любимым. Поэтому через полгода и Нелидов стал нет-нет да и заговаривать о возвращении в Россию. Они поселятся в Грушевке и будут приезжать в Петербург или Эн-ск. В Грушевке их никто не будет беспокоить, а кратковременные выезды в люди можно вытерпеть, тем более что без этого не обойтись, если начинать бракоразводные дела. О разводе Софьи тоже почти не говорили, то есть говорили, но как-то неопределенно. Незримо присутствовала мысль о том, что пока она остается чужой женой, пусть формально, она находится в безопасности. На нее не распространяется действие страшного рока Нелидова. Пусть бы так и оставалось, но ведь существует еще и Горшечников. А он-то точно будет добиваться либо развода, либо возвращения жены. Одним словом, он будет искать их и пытаться что-то изменить в своей участи. Вряд ли ему можно будет рассказать историю Нелидова и просить, чтобы из благородных рыцарских чувств обманутый муж согласился на сожительство своей беглой жены с чужим человеком. При том, что она будет продолжать носить его фамилию, тем самым оберегаясь от мистического зла. Горшечников, конечно же, глуп, но не настолько, чтобы внять подобным аргументам. К тому же весь Эн-ск будет обсуждать его историю в мельчайших подробностях, добрые люди постараются вразумить несчастного, если вдруг тот проявит стремление совершить жертвенный поступок.

– Дражайший Мелентий Мстиславович! А не скажете ли вы нам, отчего вы не стали разводиться со своей супругой и позволили ей марать и дальше ваше честное имя? – спросят обыватели, обеспокоенные общественной моралью.

– Это все потому, – выпятив грудь, начнет Горшечников, – потому, что моя несчастная жена попала под чары злого волшебника, ее преследует незримое зло, и только мое имя, мой брак с нею дает ей слабую надежду на спасение! И я, как истинный христианин и благородный человек, не мог отказать ей, и потому она по-прежнему остается моей женой. А мне остается только молить Бога за ее здоровье.

– А нам придется не молиться, а требовать, чтобы директор гимназии уволил учителя, который страдает явным расстройством рассудка и несет сущую ахинею, – скажут озабоченные обыватели и погонят злополучного Мелентия взашей из его любимой гимназии.

Такие картины мысленно Соня рисовала и смеялась над ними. Но другие мысли наводили на нее страх. Ни в коем случае они никому не скажут правды, ведь тогда Нелидовым действительно может заинтересоваться полиция.

Когда Соня разрешала мыслям бежать дальше, она неизменно натыкалась на вопросы без ответов. Нет, она не страдала наивностью или легкомысленностью. Но все же три покойницы, молоденькие, прожившие с Нелидовым совсем немного! Три раза вдовец! Нет, он не может быть убийцей! Не бывает таких убийц, иначе бы мир перевернулся! Она не видит в нем ничего подозрительного или настораживающего, что бы ее вдруг испугало или вызвало сомнение. Наоборот, Феликс оказался почти таким, каким она рисовала в своем сознании образ мужа и возлюбленного. Так могла ли она после этого увидеть тень на обожаемом предмете? Невозможно, невозможно об этом и думать. Что проку изводить себя вопросами, на которые нет ответа. Проще не думать вообще. Да и что теперь думать, ведь она сделала свой выбор! Она отдала ему себя. Она уехала с ним, значит, она приняла его таким, каков он есть.

Ехать не ехать, в Россию или на край света, эти сомнения разрешил один неприятный эпизод. Софья и Нелидов познакомились с одним русским семейством, которое тоже путешествовало по Италии. Милая супружеская пара, они сами пожелали завязать знакомство с соотечественниками. «Супруги Нелидовы» хоть и сторонились знакомств, в этот раз не устояли, и немудрено: они устали от отсутствия общества. Новые знакомые выразили живейший интерес, когда Нелидов назвал свою фамилию.

– Уж не тот ли Нелидов, что в Петербурге пишет странные и загадочные пьесы для театра? – встрепенулась дама, видимо, большая театралка и почитательница искусств.

В другое время Феликс бы рассмеялся от честолюбивой радости. Подумать только, его знают повсюду, он знаменит! Но в теперешних обстоятельствах он поспешно замотал головой:

– О нет, нет, мы просто однофамильцы.

– Жаль! – протянула дама. – Впрочем, нет. Мне было бы чрезвычайно неловко говорить с человеком, о котором много писали газеты. Ведь вы наверняка слышали об ужасном самоубийстве его жены Саломеи Берг?

– Нет, господа, мы не имели счастья читать столичных газет, потому что давно там не бывали, – Нелидов сдержанно улыбнулся.

Софья же не проронила ни слова. Нет, им не удастся скрыться нигде. От прошлого не убежишь. Вежливо раскланявшись, они вернулись в свой номер молча, в удрученном состоянии духа. И уже через два дня покинули солнечную Италию и направились домой в Россию.

Глава двадцать пятая

Софью совершенно измотала дорога, и она уже не чаяла, когда же наконец они прибудут в Грушевку. Но когда вдали показались знакомые очертания, на душе у нее заскребли кошки. Она вспомнила, какой страшной и чужой была та Грушевка, из которой она так поспешно бежала.

«Ничего, теперь все пойдет по-иному, теперь все будет хорошо», – пыталась она побороть свои страхи и сомнения. Но это было совсем не просто. Одно дело отвернуться от общества, когда ты далеко, за тридевять земель, и никто не ткнет тебе пальцем в спину, никто не скажет злого слова, никто не смерит презрительным взглядом и не пригвоздит к позорному столбу. Когда она сломя голову убежала с Нелидовым, она понимала, что ее ждет, но только теперь стали вырисовываться омерзительные черты незаконного сожительства. Когда нужно постоянно врать, кривить душой или быть готовой к унижению и неприличностям, начиная от прислуги в гостинице до людей, которые раньше почитали за честь приложиться к ручке, теперь же они на порог ее не пустят.

По пути они несколько дней прожили в Петербурге. Пока Феликс бегал в издательства, Софья не сделала ни шагу из номера, боясь неприятных встреч. Единственный раз она покинула комнату, и Нелидов на извозчике довез ее до дома Толкушиных на Сергиевской улице.

Подруги встретились со слезами. Ангелина Петровна постарела и вся измучилась неизвестностью, потому что с ее мужа так и не было снято подозрение в убийстве ненавистной Кобцевой. Более того, следователь арестовал Тимофея Григорьевича и поместил его в дом предварительного заключения. Несмотря на собственные несчастья, Ангелина Петровна приняла живое участие в судьбе подруги, она уже знала о ее побеге. И, увы, совершенно не одобряла. Впрочем, теперь она не имела готовых рецептов семейного счастья и потому не посмела укорять подругу. У Толкушиной Софья пробыла недолго и поспешно вернулась в гостиницу. А на другой день она и Нелидов направились в Грушевку.

Когда Софья ступила на землю усадьбы, у нее закружилась голова от волнения. Каково-то ей тут будет? Станет ли этот дом ее настоящим домом, домом ее семейного счастья? Она подошла к крыльцу и радостно вскрикнула. На пороге в лучах последнего осеннего солнца грелся Зебадия.

– Зебадия! – закричала Софья. – Феликс, взгляни! Это же Зебадия!

Кот от ее возгласа привстал, потянулся, выгнув спину, и неспешно подошел. Понюхал подол платья, подумал, подумал и стал тереться об ее ноги.

– Узнал! Батюшки, он узнал меня! – Софья схватила кота на руки и прижала к себе. – Милый мой дружок! Да как же я рада увидеться с тобой!

Она трясла кота и плакала от умиления.

Слезы и радостные причитания последовали и после того, как в Грушевку, по просьбе Софьи, из Эн-ска прибыли Матрена и Филипп Филиппыч. Тут уж рыдания, охи и ахи раздавались по дому целый день. Матрена в себя не могла прийти от сознания того, что она снова со своей ненаглядной девочкой. Ведь вся душа изболелась, исстоналась, жаловалась нянька. И ведь никому не поплачешься, люди-то вокруг злые и до чужой беды охочие. Как вороны, ждут лишнего слова, чтобы потом разнести по всему городу и рвать на части, трепать за глаза несчастную сироту.